Жизнь как жизнь

– Нет, мама, я на ремонт дорог пойду.

– Мал ещё дороги ремонтировать. Да и кто тебя возьмёт?

– Возьмут. Меня уже Маша Потапова, Надя Кузина и Маша Серёгина в свою артель записали.

– Ой, уж и записали?

– Да! И в конторе договорились. Я им в прошлом году помогал. Им понравилось.

– А кто же на покос да по ягоды со мной ходить будет?

– Мама, я и буду. Мне же четыре часа работать положено, а я целый день работать буду. Так, что через день выходной. Вот и буду с тобой косить.

– Не надорвёшься ли целый то день? – вмешался в разговор Андрей.

– Чего это я надорвусь? Выдюжу.

– Ну а Миша с Верой по дому да в огороде будете управляться..

– Понятно… Все деньги зарабатывать, а мы даром с утра до вечера грядкам кланяться должны, – пробубнил себе под нос Мишка.

– Не даром, а чтобы на столе еда была, да и одёжку на заработанные другими вам же покупать будем.

– Да ладно. Огород так огород – согласились младшие.

Разговоры разговаривали, а ложки по мискам стукали не умолкая. Андрей вытер рушником руки, губы и подбородок и выбираясь из-за стола сказал:

– Алёна! Ты мне собери с собой еды, я завтра на охоту пойду, на лосиной тропе посижу, а то уж надоело постные шти да похлёбку хлебать.

– А рано ли пойдёшь то?

– Да как солнце встанет, так и пойду.

– А куда?

– Да к стекольному. Там лес не валят – лоси не распуганы.

– Тогда я с вечера котомку то соберу. Сала то положить? В погребе ещё лежат ломтя три.

– Положи, только не режь. Я сам там порежу.

Солнце ещё не отцепилось от острых вершин елей на том берегу, а Андрей с котомкой и ружьём на плече уже ковылял по большой дороге в сторону Борихи. Идти было тяжело: протез глубоко проваливался в песок. Мужчина рывками вытаскивал протез из песка, но при следующем шаге он снова увязал в песке. Вскоре Андрею это надоело, и он выбрался с проезжей части на обочину. Протез теперь не проваливался, но при каждом шаге цеплялся то за кусты папоротника, то за корни вековых сосен.

Когда Андрей добрался до тропы, сворачивающей с большой дороги к стекольному заводу, солнце стояло уже высоко. Нательная рубаха охотника промокла до нитки. Пройдя метров пятьдесят по тропинке , Андрей присел на поваленное дерево отдохнуть. В лесу стояла такая тишина, что можно было услышать за версту писк комара.

Передохнув, Андрей поднялся с дерева и зашагал в сторону завода. Никто не помнит, когда этот завод работал. И его отец и его дед помнили только остатки разрушенных стен зданий, рядом с которыми в земле лежало много слитков разноцветного стекла, кирпичи облицованные изразцами. Рядом с развалинами зиял глубокий карьер, откуда черпали кварцевый песок для варки стекла, да ещё были видны остатки мельницы на реке. Так что, в какие времена варили здесь стекло – не известно.

С этими мыслями Андрей шагал по тропинке, уворачиваясь от нависающих веток, как вдруг громкое хлопанье крыльев остановило его. И в этот же миг он увидел довольно крупную тетёрку, налетающую прямо на него. Андрей рывком сбросил с плеча ружьё и стал им, как палкой, отмахиваться от птицы. Тетёрка отлетала на несколько метров и вновь нападала на человека. Андрей никогда раньше не оказывался в такой ситуации и не мог понять, что происходит. Он, помахивая ружьём, осторожно стал двигаться по тропинке. Шагов через десять он увидел рядом с тропой в траве гнездо, из которого торчали несколько жёлтых клювиков. Так вот в чём здесь дело. Тетёрка, охраняя своих птенцов, бесстрашно бросалась на человека. Андрей опустил ружьё и ускорил шаг. Птица ещё несколько метров сопровождала охотника, громко хлопая крыльями, и, наконец, поняла, что он не представляет угрозы её детям, успокоилась и вернулась к гнезду.

Весь оставшийся путь до реки Андрей переваривал случившееся и всё восхищался самоотверженностью тетёрки, готовой пожертвовать собой ради жизни детей.

Андрей шёл вверх по течению реки в надежде найти следы сохатых. Следов нигде не было. Тогда он развернулся и пошёл обратно. Метрах в трёхстах ниже того места, где он подошёл к реке, увидел лосиный водопой. Берег был изрыт копытами. Теперь надо было выбрать место на подветренной стороне, обустроить наблюдательный пункт и ждать.

Андрей знал, что за убийство лося, если узнают власти, будет серьёзное, вплоть до тюрьмы наказание, но необходимость кормить семью побеждала страх ответственности, и он каждый год заваливал по сохатому.

С надеждой, что лоси придут на вечерний водопой устроился поудобней на расстоянии уверенного выстрела от лосиной тропы и стал ждать.

Солнце уже начинало склоняться на запад, когда Андрей услышал треск ломающихся под копытами великанов веток. Вскоре к реке вышли два лося. Самец был крупный килограммов на восемьсот, самка гораздо мельче, видимо молодая.