Жизнь и смерть генерала Корнилова

– При таких обстоятельствах я не в состоянии работать! Придется мне или просто уйти от командования армией, или заявить: «Господа монархисты в одну сторону, а демократы в другую» – и уйти с последними, оставив господ монархистов их вождю, генералу Алексееву. Ведь это мальчишество, думать в такое время о какой бы то ни было партии! И это взрослые люди?! Не понимают, что Родина сейчас горит от партийности. Прежде чем мечтать о какой бы то ни было власти, необходимо сперва восстановить порядок в России. Если русский народ после восстановления порядка придет к заключению, что ему необходим монарх и этот монарх будет выбран всей Россией, то я первый буду служить ему. Если же монарх будет «штампованный» немцами – я эмигрирую из России. Ах, этот Алексеев со своими монархистами! Дойдут до того, что развалят армию, вырвав веру в начатое нами дело у лучших сынов ее. Я думаю, после взятия Екатеринодара армию придется основательно почистить! – говорил Верховный генералу Романовскому, ходя по комнате из угла в угол.

От Георгие-Афинской до Елизаветинской

24 марта 1918 года.

23 марта вечером Верховный вызвал к себе генерала Маркова. После часового совещания вдвоем генерал Марков, получив боевую задачу на завтрашний день, ушел. Задача эта заключалась в том, что генерал Марков со своим полком, выйдя из Ново-Дмитриевской ночью, подойдет к Георгие-Афинской станице на рассвете, как раз в то время, когда товарищи будут еще спать, и стремительно ударит на большевиков.

– Хан, разбудите меня в три часа, чтобы мы уже к началу операции были там! – приказал мне Верховный, ложась спать в 10 часов вечера.

Ровно в три часа он был разбужен и после легкого завтрака и стакана чаю, отнявшего полчаса, мы тронулись в путь. По станице ехали очень медленно, с трудом выбираясь из моря грязи. Выехав в открытое поле, где дорога была немного лучше, Верховный поехал крупной рысью, и генерал Романовский, Долинский и я на наших «англо-арабах» еле поспевали за ним. За нами следовал конвой под высоко развевавшимся национальным флагом. Было еще темно. Навстречу нам дул резкий холодный ветер, разгонявший туман. Заметив справа каких-то всадников и видя, что мы отстали, Верховный остановился, чтобы подождать нас. Из конвоя было выделено несколько человек и послано вправо, чтобы выяснить, к какой из сторон принадлежат всадники. Возвратившиеся конвойцы доложили, что это боковые дозоры генерала Маркова. Проехав еще немного и не слыша стрельбы, Верховный начал волноваться. Было почти светло, когда он увидел впереди себя двигавшуюся пехотную колонну. Узнав, что генерал Марков со своим полком находится только здесь, в то время как он должен был уже атаковать Георгие-Афинскую станицу, Верховный разозлился.

– Упустил самое дорогое время! – произнес он и пришпорив булана, поскакал к генералу Маркову.

Подъехав к генералу Маркову, Верховный раздраженно сказал:

– Момент упущен! Сергей Леонидович, ведь вчера я ясно и определенно показал вам по карте, какова местность возле Георгие-Афинской. Чтобы не понести излишних потерь, я приказал вам атаковать ее во время темноты. Вы же не изволили исполнить свою задачу и ведете сейчас людей на расстрел. Меня удивляет, что на сей раз вы, Сергей Леонидович, изменили себе!

– Ваше Превосходительство, усталых людей очень трудно было поднять! – начал было говорить генерал Марков, но Верховный резко его перебил:

– Ведите скорее, а то совсем будет поздно! – и сам поскакал вперед.

Колонна пехоты с артиллерией двигалась по совершенно чистому полю и находилась в полуверсте от железнодорожного полотна, идущего впереди станицы. Не успел Верховный отъехать от головы колонны и ста шагов, как показавшийся на полотне железной дороги бронепоезд товарищей открыл такой убийственный огонь, что даже Верховный, быстро соскочив с лошади, нагнулся под неприятельским огнем и направился к насыпи.

– Убрать лошадей! – крикнул, уходя, Верховный.

– Разомкнись! Ложись! – слышалась сзади команда нервничавшего генерала Маркова.

– Вот видите, что вы наделали, Сергей Леонидович! Теперь нас всех перебьют, как куропаток! – сурово заметил Верховный генералу Маркову, когда тот подошел к нему.

– Ваше Превосходительство! Ошибка будет исправлена! – быстро ответил он и крикнул: – Перебежками вперед!

Не отвечая ничего генералу Маркову, Верховный продолжал быстро идти вперед и, подойдя к старой железнодорожной насыпи без рельс, приказал мне и Долинскому лечь, сам же с генералом Романовским, стоя под градом пуль, начал осматривать в бинокль позицию большевиков. Ни Верховный, ни генерал Романовский, ни Долинский, ни я в этот день, по милости Аллаха, не были ранены. Правда, одежда наша была прострелена в нескольких местах. Да и у кого она не была прострелена в этот день? Генерал Романовский не был ранен в ногу навылет, как об этом пишет в своей книге генерал Деникин.