Жизнь и смерть генерала Корнилова

– Господа, держите дула повыше! Не открывайте, ради Бога, огонь раньше, чем подойдете на самое близкое расстояние. Берегите патроны, у нас их мало. Товарищи стреляют беспорядочно. Я уверен, что банда убежит раньше, чем вы успеете подойти! – кричал Верховный офицерам, шедшим мимо него в бой.

Войска шли в бой с веселыми лицами и гордо поднятыми головами, как будто им навстречу летели не пули, несущие смерть, а рой безобидных жуков. Верховный любовался, глядя на них.

– Ваше Превосходительство, почему вы думаете, что скопление сил большевиков находится на кирпичном заводе, а не здесь? По моему, их скопление перед нами, так как отсюда летит масса пуль, – спрашивал Верховного генерал Романовский, указывая направление перед нами, куда шли марковцы.

– Нет, ваше предположение неправильно. Они всегда выбирают такие пункты, из которых можно было бы легко отступить при сильном нажиме с нашей стороны. Вы видите, сзади завода находится большая дорога, ведущая на Белую Глину. Товарищи собрались сейчас там и при первой же опасности быстро отступят по этой дороге, – объяснил Верховный.

– Так точно, Ваше Превосходительство. Я теперь замечаю, там действительно большое оживление, – произнес генерал Романовский, глядя в бинокль, предложенный ему Верховным.

Недалеко от Верховного быстро заняла позицию батарея поручика Миончинского.

– Поручик, вы видите, где находится их батарея? Вот там, у церкви. Пошлите туда не больше трех-четырех снарядов. Пожалуйста, господа, снаряды берегите для этого места! – говорил Верховный артиллеристам-юнкерам, указывая на кирпичный завод.

Грянул первый выстрел нашей батареи.

– Перелет! – произнес Верховный, глядя в бинокль.

– Так, хорошо! Достаточно! – приказал Верховный после третьего выстрела, направленного по большевицкой батарее, которая сейчас же замолчала.

– Ну, теперь направьте орудие на завод! Дайте два-три выстрела! – приказал Верховный. – Шрапнель!.. Граната на удар!.. Так, так! Еще шрапнель! – командовал он, глядя в бинокль.

– А ведь действительно, Ваше Превосходительство, товарищи скопились там! Совершенно ясно видно, как они снялись оттуда, – говорил генерал Романовский, видя в бинокль, как товарищи мечутся под нашим огнем.

«Та-та-та!» – заработал наш пулемет. «Ура!» – раздался крик офицеров, бросившихся вперед. Кто через мост, а кто прямо в реку, переходя ее по горло в ледяной воде.

Не прошло и четверти часа после криков «ура!», как Верховный, сказав: «Идемте вперед!», двинулся по направлению станицы.

– Пока мы дойдем до станицы, она будет взята, – говорил он по дороге.

Офицеры, ворвавшись в станицу под огнем большевиков, почти в упор расстреливали бегущих товарищей.

– Ваше Высокопревосходительство! Генерал Марков приказал доложить, что Лежанка за нами! – доложил прискакавший офицер.

– Да мы идем туда! Где генерал Марков? – спросил Верховный офицера, приехавшего с донесением.

Верховный в сопровождении генерала Романовского, полковников Трухачева, Барцевича, Говорова, Патронова и Сальникова, Долинского и меня дошел до моста, где стоял весь в грязи генерал Марков.

– Ваше Превосходительство, я, оказывается, немного поспешил со своим донесением, так как товарищи еще задержались и в Лежанке идет бой! – доложил генерал Марков, желая удержать Верховного, но тот продолжал совершенно спокойно идти вперед, сказав:

– Офицеры сейчас их выгонят!

Видя, что Верховного ничем не удержишь, генерал Марков пошел, разговаривая рядом с ним.

– Нам достались два пулемета и патроны! – указал генерал Марков на брошенную товарищами позицию.

Мы вошли в станицу. Бабы метались из стороны в сторону, крича, плача и перелетая, как куры, неожиданно выгнанные из гнезда.

– Товарищи, спасайтесь кто может, кадетня окружает! – прокричал какой-то солдат, которого тут же прикончили вошедшие за офицерским батальоном чехи.

На улице лежали два немца с распоротыми животами, корчась в агонии. Перепуганные животные с мычанием метались по станице. Уличный бой продолжался не больше получаса. Войдя в станицу, Верховный направился к мельнице, чтобы оттуда наблюдать за боем. Конвой расположился тут же. Видя, что товарищи мечутся под огнем нашей батареи, Верховный, охваченный азартом охотника, крикнул:

– Конвой, в атаку! Хан, примите флаг!

Конвой ринулся в гущу большевиков, и началась рубка. Мы со сжатым сердцем наблюдали за боем.

– Хан, пожалуйста, поищите штаб и скажите, что я здесь! – приказал мне Верховный разыскать штаб, который Бог ведает где находился в это время.

Бой начал затихать. В поиске штаба я наткнулся на группу офицеров во главе с генералом Алексеевым, окружившую каких-то трех лиц в солдатских полушубках, которые от страха еле держались на ногах, увидя распаленные ожесточением лица чехов во главе с полковником Кралем, требовавших их расстрела.

– Вы офицеры? – спросил их генерал Алексеев.

Не успел один из них ответить утвердительно, как штаб-ротмистр Алексеев с размаху ударил его по щеке.

– Оставь! – резко приказал генерал Алексеев своему сыну и продолжал расспрашивать пленных и делать им отеческое внушение.