Жизнь и реформы

Сразу возобновились споры по поводу распределения полномочий между союзными и республиканскими органами власти и управления. В конечном счете пришли к согласию не фиксировать подробно в Договоре распределение полномочий, а предусмотреть «сферы совместного ведения». Предполагалось в последующем заключить специальные многосторонние соглашения — об экономическом союзе, совместной обороне, государственной безопасности, внешней политике, научно-техническом сотрудничестве, сотрудничестве в области образования и культуры, защите прав человека и национальных меньшинств, экологическое, в области энергетики, транспорта, связи и космоса, по борьбе с преступностью.

Такой порядок имел, конечно, свои минусы — откладывалось на какое-то время формирование предельно четкой управленческой структуры, столь необходимой, чтобы побыстрее вытащить страну из кризиса. С другой стороны, у него были определенные преимущества. Перенос этой проблематики в многосторонние соглашения позволял более детально предусмотреть, какие вопросы должны решаться совместно и посредством каких процедур.

Обновленный вариант Договора датирован 1 октября. Пока в Москве трудились над проектом нового Договора о Союзе, в Сочи, с грифом «Сугубо конфиденциально», Ельцину был направлен документ — «Стратегия России в переходный период». Многое из того, что происходит в России и странах Содружества, своими корнями уходит в «теоретические изыскания», которые велись в «мозговом центре» Демроссии.

Вот некоторые пассажи из него, напоминающие инструкцию по «минному делу», только не в военной, а государственной сфере.

«До августовских событий руководство России, противостоящее старому тоталитарному центру, могло опереться на поддержку лидеров подавляющего большинства союзных республик, стремившихся к упрочению собственных политических позиций. Ликвидация старого центра неизбежно выдвигает на первый план объективные противоречия интересов России и других республик. Для последних сохранение на переходный период сложившихся ресурсопотоков и финансово-экономических отношений означает уникальную возможность реконструировать экономику за счет России. Для РСФСР, и так переживающей серьезный кризис, это серьезная дополнительная нагрузка на хозяйственные структуры, подрыв возможности ее экономического возрождения».

Другой тезис: «Объективно России не нужен стоящий над ней экономический центр, занятый перераспределением ее ресурсов. Однако в таком центре заинтересованы многие другие республики. Установив контроль за собственностью на своей территории, они стремятся через союзные органы перераспределять в свою пользу собственность и ресурсы России. Так как такой центр может существовать лишь при поддержке республик, он объективно, вне зависимости от своего кадрового состава, будет проводить политику, противоречащую интересам России».

Из двух названных ими формул объединения (экономический союз плюс немедленная политическая независимость или экономическая независимость плюс временное политическое соглашение) авторы записки безоговорочно рекомендовали избрать вторую. В соответствии с этим утверждалось, что «Россия должна воздерживаться от вступления в долгосрочные жесткие и всеобъемлющие экономические союзы», «не заинтересована в создании постоянно действующих надреспубли-канских органов общеэкономического управления», «категорически отказывается от введения налоговых платежей в федеральный бюджет», «должна иметь собственную таможенную службу» и т. д.

В то же время, как бы «откупаясь» от бывших своих сородичей, авторы предлагали признать существующие границы республик (в частности, при этом утверждалось, будто «права русскоязычного населения в реальной защите не нуждаются»?!), а также помочь им получить полное международное признание как независимых государств.

Существо этой концепции заключается в окончательном отказе России от выполнявшейся ею роли «ядра» мировой державы. Мотив — сохранив свои ресурсы для себя, быстро разбогатеем. Не знаю, кто непосредственно исполнял эту бумагу, но, читая ее, легко было угадать влияние ведущих идеологов Демроссии. Именно такие взгляды они проповедовали и сумели, видимо, навязать их своему лидеру. Мне они представляются в корне порочными.

Разве Россия не несет ответственности за судьбу народов, с которыми бок о бок шла веками, за будущее огромных пространств, которые она осваивала? Впрочем, ожидать нравственного подхода от людей, которые ставят во главу угла сугубо эгоистический интерес, бесполезно. Не только моральный долг, но и первозначный экономический интерес России заключается в том, чтобы не порывать с республиками. Целостный народно-хозяйственный механизм — это не фраза, не выдумка коммунистической пропаганды, а живая реальность. И сейчас, когда вопреки всем доводам разума он почти разрушен, наглядно видно, кто был прав в этом историческом споре. А территориальные вопросы, демографические проблемы, права человека, судьба науки и культуры, наконец, экология и безопасность?