Жизнь и эпоха Генриха V

В такой запутанной обстановке основным был опрос, чью сторону занять. Генрих IV встал на сторону арманьяков, а принц Уэльский – бургиньонов. Тем временем обе французские партии заигрывали с англичанами в надежде с их помощью уничтожить соперников. Требования англичан менялись в зависимости от обстановки во Франции. Но тем не менее они всегда настаивали, чтобы им помогли сохранить их владения во Франции, особенно Кале – крупный порт, где основным предметом торговли была шерсть, Бордо, центр торговли вином, а также контроль над Ла-Маншем. По мере того как во Франции усиливалась гражданская война и каждая из сторон все больше нуждалась в помощи англичан, требования последних возрастали. И имя им было легион: выдать дочь герцога Бургундского с большим приданым замуж за принца Уэльского; выдать замуж дочь короля Франции Екатерину с еще большим приданым; выплатить остаток выкупа, который был назначен за короля Иоанна, захваченного в плен в битве при Пуатье в 1356 г.[12]; отдать всю Аквитанию; всю Анжуйскую империю; всю Анжуйскую империю и в придачу герцогство Нормандское. В первые годы правления Генриха V англичане по-прежнему выдвигали все эти требования да к тому же претендовали и на саму корону Франции. В дипломатической игре они наносили удачные ответные ходы. Однако в 1411 г. у Совета принца были довольно скромные амбиции. Как только принц пришел к власти, он взялся привести в порядок королевские финансы. Занятие полезное, однако вполне очевидно, что определялось оно военными мотивами, поскольку Генрих уже подводил сметы по расходам на содержание Кале в военное время. Тем временем переговоров с бургиньонами, закончившихся туманными обещаниями с обеих сторон, было достаточно, чтобы принцу и Бофору захотелось проверить, не заржавело ли английское оружие. Английский экспедиционный отряд во главе с графом Арунделом был направлен поддержать герцога Бургундского. Англичане легко достигли определенных успехов, продемонстрировав, что подобных результатов возможно достичь и в будущих кампаниях. Однако за этим походом ничего серьезного не последовало, поскольку, как мы видели, к ноябрю Генрих IV снова взял бразды правления в свои руки. Он кардинально изменил политику принца Генриха и в следующем году направил на помощь арманьякам еще одну экспедицию во главе со своим сыном, Томасом, ставшим уже герцогом Кларенсом. Этот шаг привел всех в замешательство. Поход Кларенса принес немало выгоды. После выгодного грабительского набега на Анжу и Орлеан арманьяки и бургиньоны заключили перемирие и вместе собрали для герцога деньги, чтобы он возвратился домой. В эпоху позднего Средневековья платить деньги военным отрядам для того, чтобы они ушли в какую-либо иную местность, было вполне распространенным явлением.

Именно в промежуток между подавлением валлийского восстания и восшествием на трон принц Уэльский приобрел репутацию сорвиголовы. И хотя история не подтверждает существования шекспировских друзей-пройдох принца Хэла[13], вероятно в подобной репутации Генриха была некая доля правды. Было бы странным, если бы все оказалось иначе. Для юноши, с тринадцатилетнего возраста проживавшего в военных лагерях, было бы ненормальным полностью избегать обыкновенных развлечений, которым предавались воины. Не было странным и то, что во всех буйных выходках принц всегда был первым. Ведь он все-таки был лидером по натуре. И если Уэльс и Честер предлагали в распоряжение распущенного воина скудные возможности для развлечений, то Лондон можно было всегда посещать в зимние месяцы, когда военные действия в эпоху Средневековья обычно прекращались. После окончания восстания Генрих в основном жил в Лондоне и несомненно продолжал предаваться развлечениям в свободное время, когда не был занят в Совете. Но на самом деле мы очень мало знаем о его досуге. В отличие от своего дяди, епископа Бофо-ра, после бурных похождений в молодости Генрих не оставил после себя незаконнорожденных детей. Дошедшие до нас детали включают одну-две истории, повествующих о его драках на улицах и других подобных скандалах, а также часто цитируемые отрывки из работ хронистов, в которых утверждается, что принц «пылко служил Венере и Марсу» или «лишь изредка совершал подвиги на честь Венеры и Марса на протяжении всей жизни своего отца». Поскольку подобные высказывания можно встретить во многих источниках, появляются большие сомнения, что принц был необычайно буйным молодым человеком, «гулякой, который часто сквернословил, пил, танцевал и пировал всю ночь напролет». Для того чтобы узнать подробности, читателям придется, как и Шекспиру, воспользоваться своим воображением.