Жизнь и деяния графа Александра Читтано. Книга 5

— Милостью Всевышнего — да. Повальных болезней удается пока избегать, потери же при взятии Ак-Кермена весьма умеренные. К сожалению, генерал Румянцев отдал слишком много сил для блага отечества… Надеюсь, его здоровье скоро поправится.

Круглое добродушное лицо шотландца выражало сожаления ровно столько, сколько предписано правилами вежливости. По внешности ни за что не угадать, что сей учтивый и скромный джентльмен — «великий провинциальный мастер» тайного общества. Хотелось бы знать, в случае столкновения интересов какой принцип в его душе перевесит: служебный долг или верность собратьям по ложе?

— Бог даст, поправится. А пока извольте уведомиться о здешних диспозициях. Взгляните на эту карту. Главные силы турок — тут, в восьмидесяти верстах от Браилова. По крайней мере, были здесь три дня назад. Казачьи разведочные партии не могут доставлять свежие и верные сведения об их движении, по причине превосходства неприятельского в легкой коннице, иные же лазутчики не настолько быстры. После прибытия твоего корпуса, численно мы уступаем Али-паше примерно в полтора раза: слава Богу, не в два с половиной, как допрежь сего.

— Это без Сулеймана-паши?

— Да, разумеется. О Сулеймане какие вести?

— У него тысяч двадцать пять или тридцать. Считая только воинов, без обоза. С обозом — все пятьдесят.

— Зачем такой табор, если нет провианта? Или мои шпионы лгут о голоде в Молдавии?

— Нет, не лгут. Даже гарнизоны турецкие бедствуют, а жители-христиане просто гибнут тысячами. Бегут в Польшу — десятками тысяч.

— Тогда что турки везут на каруцах?

— Семьи. Жен, детей, имущество. Когда в крепостях узнали о взятии Вашим Высокопревосходительством дунайских городков… Удерживать после сего границу на Днестре — совершенно не имеет смысла, это ясно даже невеждам в военном искусстве. Османы же, по заключении Белградского мира, устраивались в Хотине и Бендерах навеки, как дома. Среди простых воинов много неимущих и бессемейных, зато начальствующие почти все с гаремами, с множеством слуг… Да и обычные горожане магометанской веры пристали, опасаясь мести от христиан. Прогнать их паше никак не возможно.

— Это хорошо… Значит, обозом они дорожат пуще глаза и непременно будут стараться о сбережении оного: больше, чем о виктории над нами.

— Последнее им заведомо не по силам. Напротив, это мы можем сей корпус разбить и отбросить либо уничтожить, пользуясь центральной позицией между двумя частями неприятельской армии.

— Можем. Но пока не станем. Чтобы не развязать руки Али-паше, который в нынешнем положении принужден будет маневрировать таким образом, чтобы выручить Сулеймана и его людей. Все довольно очевидно: заставить нас собрать войска в кулак и очистить дефиле возле Фокшан он может даже и без боя, всего лишь приблизившись к Браилову. По известному правилу, удаление наших флангов от центра в сем случае не должно превышать расстояния до неприятеля. Осложняют дело две речки, бегущие с гор: ближе к Фокшанам Рымник, ближе к Браилову — Бузэв.

— Как она зовется? Boo… Zew?!

— Да, вроде того. Просто ужас, как здешние варвары исковеркали благородную латынь. Река сия впадает в Сирет верстах в пятнадцати отсюда; я приказал сделать через нее несколько мостов. На Рымнике — тоже. По такой погоде, как сейчас, они не очень надобны — а вдруг дождь? Вода может подняться на сажень, а то и больше. Нам же нужна свобода маневра и возможность атаковать неприятеля как с фрунта, так и с фланга. Здесь возможны следующие вариации, в зависимости от действий турок…

Вроде бы все мы с генералом Кейтом предусмотрели — кроме подлинных замыслов Хекимоглу. Через день или два после сего, вышел на наши аванпосты чауш с белым флагом и передал письмо от паши. Самым любезнейшим образом тот предлагал уладить недоразумение между державами (то бишь прекратить нынешнюю войну). Естественный ответ с моей стороны выражал полнейшее согласие с мудрым и великодушным предложением вражеского полководца — при условии, что ущерб, нанесенный Российской империи неосновательным объявлением войны со стороны Порты, будет должным образом компенсирован. Понятно, что сии переговоры не имели никакой иной цели, кроме как нагнать туману и потянуть время; но вот какие действия неприятельские они призваны были скрыть, оставалось неясным. Заполонившая округу турецкая иррегулярная конница прикрыла армию Али-паши сплошной завесой.

Накатываясь волнами, словно текучая вода, и столь же легко ретируясь при серьезном сопротивлении, эта орда ежедневно и повсеместно испытывала на прочность нашу оборону. Стоило Левашову сместиться в сторону Дуная, оставив близ Карпат легкие казачьи заслоны, как на другой же день в предгорьях показались внушительные отряды вражеской кавалерии. За ними виднелись на горизонте, в клубах дорожной пыли, совсем уже несметные толпы. Выглядело, как будто османы всей армией пытаются обойти наш правый фланг. Старик повернул своих драгун, дабы остановить неприятельское движение, и немедля доложил мне, запрашивая сикурс.