Жизнь до Легенды

По вечерам она сидит со мной, пока экипаж её отца собирается дальше по пирсу. Я наблюдаю, с ноткой ревности, как она флиртует с рабочими, когда отца нет рядом. Она была права в одном — она их любимица, и если бы однажды она сказала бы им, чтобы меня выбросили за борт, они, наверное, сделали бы это без колебаний. Постепенно я привык к шуму озера, плещущегося у цементных перекрытий и к необычному комфорту сна на воздухе, с осознанием того, что утром меня будет ждать банка с едой. Какая роскошь. Иногда я бросаю взгляд на Чарли, когда она не смотрит, и пытаюсь прокрутить в воспоминаниях наш поцелуй. Мне бы хотелось, чтобы он хоть что-нибудь для неё значил. И серьезно ли она говорила о том, что подарит мне другой.

В наш последний совместный вечер Чарли откинулась назад и внимательно посмотрела на меня в свете нашей тусклой лампы. Мы сидим вместе в дальнем конце пирса, наблюдая, как один за другим начинают светиться небоскребы. Довольно хороший вечер. Даже влажность уже не кажется такой давящей, как обычно. Я даже чувствую прохладный ветерок.

— Что ж, долг ты уплатил. Что собираешься делать завтра? — спрашивает она.

Я пожимаю плечами.

— Еще не знаю. Я обычно решаю такие вещи, когда приходит время.

Мы едим в тишине несколько минут, пока она снова не начинает говорить.

— Ты мне так ничего о себе и не рассказал, — говорит она — Я даже имени твоего не знаю.

Я ставлю свою наполовину съеденную банку фасоли с сосисками, затем откидываюсь назад на локти.

— Эд, — отвечаю я, назвав первое пришедшее на ум имя — Что еще ты хочешь узнать?

Она изучает меня. В свете лампы её глаза приобретают медовый оттенок.

— Как долго ты живешь в Озере? — она берет еще кусочек пищи, а затем отставляет свою банку в сторону. — Что случилось с твоей семьей? Что случилось с твоим коленом? Не всегда ж ты на улице жил?

Я молчу, пока она задает свои вопросы. Вполне понятно, что она спрашивает обо мне, конечно, ведь она столько рассказала о себе. Но есть одна вещь, которой я научился на улице — хранить в тайне все, что касается меня. И с чего бы мне начать? Меня зовут Дэй. Моя семья живет в тридцати районах на северо-восток отсюда. У меня есть мама, старший и младший братья. И все они думают, что я мертв. Врачи Республики разрезали мне колено, пока проводили опыты с моим телом. Я был отправлен к ним, когда провалил свой экзамен, и они оставили меня умирать в больничном подвале. Я задержался там, истекая кровью, на несколько недель после этого. Я всегда путешествую в одиночестве, так как если люди Республики когда-нибудь найдут меня, они задуют жизнь во мне, как пламя свечи. Я сижу, отвернувшись, пока воспоминания заполняют меня, грозя разорвать мне грудь. Так много чего можно было бы рассказать.

Но я откладываю их в сторону одну за другой.

Видя, что молчание затянулось, Чарли прерывает его.

— Хорошо, — начинает она, немного неуклюже за все время с тех пор, как мы познакомились. Она возится с одной из своих кос — Всему свое время, расскажешь, когда будешь готов.

Я улыбаюсь ей поверх лампы.

— Если хочешь, ты знаешь, ты можешь остаться еще на несколько дней, — говорит она — Мой отец говорит, что ты — хороший работник, и доказал это на деле… он был бы рад, если бы ты задержался здесь. Возможно, он даже заплатит тебе за твою работу. И, да, ты — славный паренек. Улица — суровое место для жизни, и я не знаю, как долго ты там протянешь.

Заманчивое предложение. На сердце потеплело, и на кончике языка вертятся слова благодарности. Я гляжу на её веснушчатое лицо и растрепанные косы и в этот момент я готов ответить согласием на её предложение. Я уже представляю себя работающим здесь, рядом с ней и устроившим своего рода жизнь для себя. Я страстно желаю снова жить в семье, подружившись с этой девочкой. Разве это уже не что-то? Я закрываю глаза и растворяюсь в собственной фантазии.

— Я подумаю об этом, — наконец-то произношу я. На данный момент это достаточно хороший ответ.

Чарли пожимает плечами и мы оба возвращаемся к нашему ужину. Мы ложимся спать бок о бок на палубе её лодки этой ночью, достаточно близко для того, чтобы соприкасались наши плечи и через это прикосновение я чувствую тепло её тела. Большую часть ночи я провожу, глядя на небо. Погода достаточно ясная, чтобы видеть дюжину звезд. Я считаю их снова и снова, пока не забываюсь легким сном.

* * *

Меня будят крики.

Я инстинктивно вскакиваю на ноги, но затем вздрагиваю, когда мое больное колено подгибается и вынуждает меня присесть обратно. Безделушки у меня в кармане неудобно упираются мне в бок. Что происходит? Что случилось? Сейчас утро? Все, что я заметил в своем замешательстве, это тусклый свет зари, окрасивший все в серые цвета.

— Нет! Вы не можете!

Снова крик. На этот раз он раздается из более дальней части пирса, где команда столпилась вокруг чего-то. Любопытные прохожие начинают собираться на улице. Не подходить близко. Оставаться вдали. Мои инстинкты срабатывают и вместо того, чтобы приблизиться к остальным, я тороплюсь к ближайшей куче ящиков и присаживаюсь в её тени.