Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим

— Мисс Тротвуд, мистер Дэвид Копперфилд, мистер Томас Трэдлс и мистер Диксон!

Я не видел Урию Хипа с того дня, когда ударил его. Наш визит был для него неожиданностью — не меньшей, смею думать, неожиданностью, нежели для нас самих. Бровей он не поднял, ибо поднимать было нечего, но нахмурился так, что почти закрыл глаза, а его ужасная рука, стремительно поднятая им к подбородку, свидетельствовала о его изумлении или беспокойстве. Но это произошло в тот момент, когда мы входили в комнату и я бросил на него взгляд из-за спины бабушки. В следующий момент вид у него был, как всегда, раболепный и смиренный.

— Вот неожиданная радость! — воскликнул он. — Прямо скажу, не ждал — сразу столько друзей! Надеюсь, вы в добром здравии, мистер Копперфилд? И смею выразить смиренную надежду — благосклонны к старым своим друзьям? Надеюсь, миссис Копперфилд поправляется? Поверьте, мы очень беспокоились, когда узнали о ее нездоровье!

Мне стало стыдно, когда я позволил ему завладеть моей рукой, но что было делать!

— С той поры, как я был здесь жалким клерком и сторожил вашего пони, мисс Тротвуд, многое изменилось в этой конторе, — сказал Урия с тошнотворной улыбкой. — Но сам я не изменился, мисс Тротвуд.

— Могу сказать, сэр, — если это вам по вкусу, — вы целиком оправдали надежды, которые возлагались на вас в юности.

— Благодарю вас, мисс Тротвуд! — как всегда, неуклюже извиваясь, поблагодарил Урия. — Микобер, сообщите мисс Агнес и матушке… Матушка сумеет принять таких гостей как подобает, — сказал Урия, приглашая нас сесть.

— У вас много дел, мистер Хип? — спросил Трэдлс, поймав случайно взгляд Урии, который одновременно и ощупывал нас хитрыми красными глазками, и старательно избегал на нас смотреть.

— Нет, мистер Трэдлс, — ответил Урия, усаживаясь за свою конторку и стискивая костлявые руки между костлявых колен. — Не так много, как бы хотелось. Но юристы, знаете ли, подобны акулам и лекарям: они никогда не бывают довольны. Впрочем, что касается меня и Микобера, сэр, мы-то заняты по горло, потому что мистер Уикфилд не совсем пригоден для работы. Но какое это удовольствие — я сказал бы — какой священный долг, — работать для него! Вы, кажется, мистер Трэдлс, не очень близко знакомы с мистером Уикфилдом? Если не ошибаюсь, я имел честь вас видеть только один раз?

— Да, я не очень близко знаком с мистером Уикфилдом, мистер Хип. Если бы не это обстоятельство, я, возможно, давно бы вас посетил, — ответил Трэдлс.

В тоне ответа было нечто такое, что заставило Урию поглядеть на Трэдлса мрачно и подозрительно. Но лицо Трэдлса было такое добродушное, волосы его так топорщились, а манеры были так бесхитростны, что Урия решил не обращать внимания и, дернувшись всем телом и как-то особенно изогнув шею, ответил:

— Жалею, мистер Трэдлс. Вы восхищались бы им так же, как и все мы. Благодаря своим маленьким недостаткам он был бы вам еще дороже. Но если вам вздумается послушать, с каким красноречием можно говорить о моем компаньоне, советую вам обратиться к Копперфилду. Если вы никогда его не слышали — послушайте. Вот кто стоит горой за эту семью.

Отклонить этот комплимент (даже если бы я хотел) у меня не было времени, так как в сопровождении мистера Микобера появилась Агнес. Мне показалось, что на этот раз она не владеет собой так безукоризненно, как обычно, вид у нее был утомленный, и, должно быть, она перенесла немало волнений. Но ее серьезность и сердечность, ее умиротворяющая красота излучали благодаря этому еще более мягкий свет.

Я видел, как следил за ней Урия, пока она с нами здоровалась, и он напомнил мне уродливого злого духа, подстерегающего доброго ангела. В этот момент я уловил, что мистер Микобер и Трэдлс переглянулись, после чего Трэдлс, никем не замеченный, вышел из комнаты.

— Можете идти, Микобер, — сказал Урия.

Но тут мистер Микобер, положив руку на линейку, торчавшую из-за жилета, застыл перед дверью; ошибиться было нельзя: он смотрел в упор на одного из своих ближних, и этим ближним был его хозяин.

— Вы чего ждете? — спросил Урия. — Микобер! Разве вы не слышали, что вы можете идти?

— Слышал, — был ответ.

— Так почему же вы не идете?

— Потому что… потому что мне так хочется! — взорвался мистер Микобер.

Краска схлынула с лица Урии. Оно покрылось нездоровой бледностью, резко оттенявшейся рыжим цветом волос. Он впился взглядом в мистера Микобера, и, казалось, каждая складка на его лице вздрагивала.

— Вы — развязный субъект, это всем известно, и мне придется от вас отделаться! — выдавливая улыбку, сказал Урия. — Уходите! Я сейчас с вами поговорю.

— Если на земле есть негодяй, с которым я говорил больше чем достаточно, то этот негодяй — Хип! — снова взорвался мистер Микобер, на этот раз с невероятной силой.

Урия подался назад, словно кто-то его ударил или ужалил. Лицо его выражало неописуемую злобу, он медленно обвел всех нас взглядом и приглушенно сказал: