Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим

Мой табурет был словно дозорная башня, с которой я следил за ним, когда после этого восторженного восклицания он снова приступил к чтению, водя указательным пальцем по строкам, причем я заметил, что его ноздри, тонкие и словно расплющенные, отличались странным и весьма неприятным свойством растягиваться и сокращаться; казалось, они моргают вместо глаз, которые у него вряд ли когда-нибудь моргали.

— Я думаю, вы очень ученый юрист? — осведомился я после того, как в течение нескольких минут созерцал его.

— Это я-то, мистер Копперфилд? О нет! — воскликнул Урия. — Я человек маленький, ничтожный.

Я удостоверился, что не ошибся относительно его рук: он частенько потирал одну ладонь о другую, словно выжимал их, стараясь высушить и согреть, и то и дело украдкой вытирал носовым платком.

— Я прекрасно сознаю, что я человек совсем маленький и ничтожный по сравнению с другими, — скромно сказал Урия. — И моя мамаша — человек маленький, смиренный. Жилище у нас маленькое, убогое, мистер Копперфилд, но все же нам есть за что быть благодарными. И мой отец прежде занимал место маленькое. Он был пономарь.

— Где он теперь? — осведомился я.

— Ныне он пребывает в райской обители, мистер Копперфилд, — отвечал Урия Хип. — Но нам есть за что быть благодарными. Как велика должна быть моя благодарность за то, что я работаю у мистера Уикфилда!

Я спросил Урию, давно ли он работает у мистера Уикфилда.

— Я у него вот уже четыре года, мистер Копперфилд, — сказал Урия, закрыв книгу, но предварительно аккуратно отметив место, где остановился. — Я поступил к нему через год после смерти отца. Как велика должна быть моя благодарность! Как велика должна быть моя благодарность мистеру Уикфилду за милостивое его предложение взять меня в ученики! Не будь его, учение было бы мне недоступно при ничтожных наших средствах — мамашиных и моих.

— Значит, когда кончится срок учения, вы будете настоящим юристом? — спросил я.

— Если будет на то воля Провидения, юный мистер Копперфилд, — сказал Урия.

— Может быть, когда-нибудь вы сделаетесь компаньоном мистера Уикфилда, — продолжал я, желая доставить ему удовольствие, — и фирма будет называться «Уикфилд и Хип» или «Хип, преемник Уикфилда».

— О нет, мистер Копперфилд! — возразил Урия, покачав головой. — Для этого я человек слишком маленький, смиренный.

Он в самом деле поразительно напоминал деревянную голову на стропиле за моим окном, когда в смирении своем сидел осклабившись и растянув рот так, что на щеках образовались складки, и искоса на меня посматривал.

— Мистер Уикфилд — превосходный человек, мистер Копперфилд, — продолжал Урия. — Но разумеется, если вы давно с ним знакомы, вы это знаете лучше моего.

Я ответил, что он, несомненно, превосходнейший человек, но познакомился я с ним недавно, хотя он и друг моей бабушки.

— Ах вот как, мистер Копперфилд! — подхватил Урия. — Ваша бабушка — очень милая леди, юный мистер Копперфилд!

Когда Урия желал выразить восторг, он как-то весь извивался — это была отвратительная манера, — и я обратил внимание не столько на его комплимент моей родственнице, сколько на его шею и туловище, извивавшиеся, как змея.

— Очень милая леди, мистер Копперфилд! — повторил Урия Хип. — Мне кажется, она в восторге от мисс Агнес, юный мистер Копперфилд?

Я храбро ответил «да», хотя — да простит мне Бог! — ровно ничего об этом не знал.

— Надеюсь, и вы в восторге от нее, мистер Копперфилд, — продолжал Урия. — Да, я уверен, что это так.

— Все должны быть от нее в восторге, — заявил я.

— О, благодарю вас за эти слова, мистер Копперфилд! — воскликнул Урия Хип. — Как они справедливы! Хоть я человек маленький, смиренный, но я знаю, как они справедливы! О, благодарю вас, мистер Копперфилд!

Захлебываясь от избытка чувств, он извивался, пока не сполз с табурета, а спустившись с него, стал собираться домой.

— Мамаша будет меня ждать и начнет беспокоиться, — сказал он, посмотрев на бледный, полустертый циферблат часов, которые носил в кармане. — Хотя мы люди маленькие, смиренные, но мы очень привязаны друг к другу, мистер Копперфилд. Если бы вы пожелали заглянуть когда-нибудь к нам вечерком и выпить чашку чаю в нашем убогом жилище, мамаша гордилась бы вашим посещением не меньше, чем я.

Я ответил, что с удовольствием приду.

— Благодарю вас, мистер Копперфилд, — сказал Урия, поставив на полку свою книгу. — Вероятно, вы поживете здесь некоторое время, мистер Копперфилд?

Я объяснил, что, должно быть, буду здесь жить, пока не окончу школы.

— Ах вот как! — воскликнул Урия. — Я бы сказал, мистер Копперфилд, что со временем компаньоном фирмы будете вы!

Я его уверял, что таких намерений у меня и в помине нет и никто и не строил подобных планов, но Урия стоял на своем и на все мои возражения льстиво повторял снова:

— О, как же, мистер Копперфилд, я бы сказал, что со временем им будете вы!