Жизнь Чарли

Нам необходимо… прежде всего немедленно открыть второй фронт… одержать этой весной победу… попытаемся сделать невозможное. Не забудем, что все великие события в истории человечества представляли собой завоевание того, что казалось невозможным…»

На следующий день эта речь была напечатана во всех американских газетах и вызвала бурные споры. Истины, высказанные Чаплином в его речи, пришлись не по вкусу финансовым кругам Уолл-стрита. Заявление, что коммунистическая Россия представляет собой последнюю линию защиты демократии и цивилизации, шло значительно дальше вопроса о втором фронте.

Однако в то время трудно было «покарать» Чаплина за эти его высказывания: они выражали настроения большей части американского народа. Чтобы заставить великого актера замолчать, было выбрано другое оружие: нападки на его личную жизнь.

Методы защиты «благопристойности» и «чистоты нравов» в Соединенных Штатах находят себе применение не только в Голливуде. Они являются классическим способом управления в стране, где политиканы и полицейские широко практикуют «frame-up» [48]— провокации, состряпанные из чего попало, чтобы опорочить профсоюзного работника или прогрессивного деятеля, признанного «беспокойным».

В одном из своих старых фильмов — «Граф», — поставленном фирмой «Мьючуэл», Чарли в разгар нелепой авантюры встречает на балу красавицу. Забывая об опасности собственного положения, Чарли бросает все и следует за ней, как в чаду. Однако в мире, где царят «скарлет», сердечные порывы небезопасны. В первой половине двадцатого века все рекорды книжных тиражей и популярных кинофильмов в США были побиты не романами Драйзера и не фильмами Чаплина, а книгой «Унесенные ветром» [49]. Героиня этого романа Скарлет О'Хара стала идеалом для миллионов женщин, которые считали модным «американский образ жизни». Как известно, Скарлет — хищница, которая пользуется своей красотой, чтобы обирать богатых мужчин до нитки и составить себе состояние.

Женщинам, подобным Скарлет, уже не раз удавалось проникнуть в жизнь Чаплина. В то время, когда кампания за второй фронт была в самом разгаре и Чаплин — общественный деятель, в ряде публичных выступлений и статей продолжал борьбу, начатую его нашумевшей речью, Чаплин — частное лицо порвал с некой Джоан Берри. В октябре 1942 года эта женщина ворвалась к нему в дом с револьвером в руке, грозя покончить с собой и пытаясь застрелить Чаплина. Их разрыв был окончательным.

Восемь месяцев спустя она возвращается в Голливуд, проникает в дом Чаплина, взломав дверь, и устраивает невероятный скандал, потребовавший вмешательства полиции. Джоан Берри объявила во всеуслышание, что она в положении уже пять месяцев, и начала дело против Чаплина, требуя признания отцовства.

«После моей речи о втором фронте, — заявил тогда Чаплин, — против меня оказалось 95 % всей прессы». И действительно, чуть ли не вся американская «большая пресса» ухватилась за дело Берри, в течение многих месяцев имя Чаплина не сходило с первых страниц: он и совратитель, и рабовладелец, и бесчестный отец. Сличение групп крови показало с полной очевидностью, что отцом ребенка, родившегося в октябре 1943 года, не мог быть Чаплин. Однако враги не сложили оружия; процесс следовал за процессом, и все это привело к тому, что спустя год после выпуска на экран «Мосье Верду» Чаплин был безоговорочно осужден.

Вся эта гнусная кампания, может быть, и не смогла бы деморализовать Чаплина, если бы происшедшее в то же самое время резкое изменение американской политики не лишило его тех надежд, которые он с такой силой выразил в заключительной речи «Великого диктатора» и в своем призыве к открытию второго фронта.

Один из так называемых «изоляционистов», разоблаченных Чаплином, стал президентом Соединенных Штатов. Не успел еще Гитлер покончить с собой, не успели еще в Нюрнберге вынести приговор его сообщникам, как геббельсовский лозунг «Европа против большевизма!» уже был подхвачен политиканами Вашингтона. Чтобы узаконить оккупацию «свободных стран», генералы и шпионская служба извлекли из досье доктора Геббельса пугало «красной опасности». Они утверждали, что вернуть человечество к здравому смыслу может только атомная бомба, которая на примере сотни тысяч убитых японцев доказала свою мощь как орудие массового уничтожения. Американская пресса, нападавшая на Чаплина, говорила также о неизбежности третьей мировой войны.