Жизнь

Пока мы по-тихому отходим от кислоты, они топчутся по всему дому, занимаются чем им там положено, и никто из нас, в общем-то, не обращает на них особого внимания. Естественно, без легкого напряга не обошлось, но в тот момент от нас явно мало что зависело, так что, пока они разгуливали и копались в пепельницах, мы никуда не рыпались. Уму непостижимо, но все, что они нарыли, – это пара-другая окурков и содержимое карманов Мика и Роберта Фрейзера, а именно мелкая доза амфетамина, легально купленного Миком в Италии, и – у Роберта – таблетки героина. Мы практически наплевали и забыли.

Конечно, была еще эта история с Марианной. После трудного кислотного дня она сходила наверх принять ванну, только вышла, а у меня имелось огромное меховое покрывало из чьих-то шкурок – кроличьих, что ли, – и она в него закуталась. По-моему, под ним на ней еще было полотенце. В общем, она спустилась после приятной ванны и улеглась обратно на диван. Как в сюжете оказался батончик “Марс”, понятия не имею. Один такой лежал на столике, оставшийся с предыдущего вечера, потому что под кислотой на тебя вдруг накатывает сладкий жор и надо схватить что-нибудь пожевать. Короче, из-за этого к Марианне навсегда прилипла история, в которой полиция находит этот батончик “Марс”. И надо сказать, она справляется с такой славой спокойно. Но как одно связалось с другим и как пресса умудрилась соорудить миф из “Марса” на столике и Марианны, завернутой в меховое покрывало, – это, конечно, классика. Вообще-то довольно целомудренный наряд для Марианны, в кои-то веки. Обычно после того, как ты говорил Марианне: “Привет”, ты начинал говорить в вырез. И она выпячивала это дело совершенно сознательно. Шалунья, дай ей бог здоровья. В общем, в этом покрывале она была больше одета, чем за весь предшествующий день. Ну а они позвали женщину-полицейского, и она отвела Марианну наверх и заставила скинуть покрывало. Что вы там ждали еще увидеть? И оттуда – сразу видно, что у людей на уме, – все заголовки вечерних газет: “Обнаженная на вечернике Stones”. По прямой наводке от полиции. Но батончик “Марс” в роли самотыка? Довольно смелый полет фантазии, прямо сказать. Что удивительно в таких мифах – это то, что они не умирают, несмотря на совершенно очевидную бредовость. Наверное, расчет такой, что это слишком дико, или вызывающе, или порочно, чтобы это мог кто-то выдумать. Представьте, каково бы было на самом деле дать группе полицейских увидеть все улики – держать их на виду, пока они носятся по дому. “Офицер, прошу прощения, кажется, вы кое-что пропустили. Вот, гляньте-ка”.

Другими гостями “Редлендса” в тот день были Кристофер Гиббс и Никки Креймер, аристократ-бродяга, халявщик и всеобщий приятель, вполне безобидный малый, никак не причастный к нашему аресту, хотя Дэвид Литвинофф потом подвесил его за лодыжки из окна, чтоб это выяснить. И разумеется, мистер Икс, как его потом назвали в суде, – Дэвид Шнайдерман. Как раз от Шнайдермана, также известного под прозвищем Король Кислоты, приходил весь высококачественный товар того времени, бренды типа “Земляничные поляны”, “Солнечный свет” и “Багровый туман”, – а откуда, вы думали, Джими взял свое название?[126] Всяческие сорта и смеси, через которые Шнайдерман и попал в тусовку, поставляя эту супер-пупер-кислоту. В то невинное времечко, скоро резко оборвавшееся, никто не парился насчет присутствия крутого парня, барыги в углу. Одна большая расслабленная веселуха. А крутой парень оказался агентом констеблей. Он заявился с мешком всякого добра, в том числе кучи ДМТ, которого мы раньше не пробовали, – это диметилтриптамин, один из ингредиентов айяуаски[127], очень мощный психоделик. Он тусовал примерно две недели, не пропустил ни одной гулянки, а затем таинственно исчез, и никто его больше не видел.

Операция в “Редлендсе” проводилась по сговору между News of the World и копами, но весь масштаб их сообщничества, в который были замешаны даже судейские, прояснился только через несколько месяцев, на рассмотрении дела. Сначала Мик пригрозил подать иск против этой помойной газетенки за то, что его перепутали с Брайаном Джонсом и расписали, как он принимал наркотики в ночном клубе. В качестве контрмеры им были нужны доказательства против Мика, чтобы отбиваться в суде. Патрик, мой шофер-бельгиец, – вот кто продал нас News of the World, которые в свою очередь свистнули копам, которые припрягли Шнайдермана. Представляете – держу этого шофера, плачу как следует, ну и дело есть дело, сиди не вякай. Но News of the World его-таки достали. Правда, хрена он чего выгадал. Я слышал, что отделали его на всю оставшуюся жизнь. Однако эти мелкие детали мы соединили между собой сильно позже. А в те дни, насколько я помню, атмосфера была довольно расслабленная. Фигня – что б мы ни сделали, мы уже сделали. И только потом, на следующий день, когда начали приходить письма от юристов и все такое – Правительство Ее Величества, и т. д. и т. п., – мы подумали: “Э, дело-то серьезное”.

* * *