Животное. У каждого есть выбор: стать добычей или хищником

Биг-Скай вернулся и фыркнул, мол, это еще что такое, содрал с меня кожаную куртку и заменил ее своей кашемировой; он набросил ее мне на плечи, и один из пальцев мужчины мазнул по моей коже, и Бескрайнее Небо сказал: «Так-то лучше, правда?»

Друг ушел, чтобы не опоздать на электричку. Мы проговорили еще час. Биг-Скай был финансистом. Откровенно говорил о том, что происходит, о коллапсе Уолл-стрит.

Бескрайнее Небо посмотрел мне в глаза, прихлебывая свое горько пахнувшее пиво, и сказал, что он и все остальные мужчины в этом баре – жалкая горстка неудачников.

– Мы ни хрена не производим, – прошептал Биг-Скай мне в рот. – Мы торгуем бумагой. Все это ничего не стоит.

Примерно то же самое говорил и Тим, но Бескрайнее Небо зарабатывал еще больше денег. Его бесчестье было величественнее, сексуальнее.

Когда мужчины говорят тебе, что они – куски дерьма, когда они говорят тебе, что они – ничтожества, то делают это потому, что подсознательно знают: ты клюнула. И тогда ты садишься на крючок еще плотнее. Мужчины отталкивают тебя, чтобы притягивать, и самое ужасное – то, что они делают это даже без какой-то конкретной цели.

Я сказала Бескрайнему Небу, что мне нужен бухгалтер, что у меня свой собственный финансовый коллапс. Мужчина улыбнулся и ответил, что у него есть самый лучший на свете счетовод. Сказал, что сам даст мне разумную консультацию по вложениям. Сказал, что этот бухгалтер – тот самый тип, по которому тюрьма плачет, но никогда не получит.

– Напиши или позвони мне, – произнес Биг-Скай. – Я тебя познакомлю.

А потом мужчина сказал, что ему тоже пора идти. Записал свое полное имя, номер и адрес электронной почты на бланке заказа.

В тот вечер я ехала домой, чувствуя себя красивой.

Через пару дней я написала Бескрайнему Небу. Тон моего послания был очень деловым, и мужчина ответил: Как насчет выпить чего-нибудь в следующую среду?

Он не придавал особого значения пунктуации, что мне понравилось, потому что это демонстрировало уверенность и беззаботность. Конечно, ответила я, там же?

Биг-Скай написал: Как насчет спринг лаунж?

Этот бар был примерно в двадцати кварталах к северу от тех людей, с которыми Бескрайнее Небо работал, и от места, где я жила.

Весь путь туда я проделала пешком. Был солнечный день, начало весны. На мне был кожаный открытый топ, джинсы и сапоги для верховой езды. Волосы я собрала в две свободные косы. В голове мелькали ипохондрические мысли. В основном о раке. О черно-синем пятне на внутренней стороне предплечья, которое, как мне думалось, могло быть первым признаком рака крови. Острая головная боль означала, что теперь он распространился и в мозг. Я успокаивала себя мыслью, что, если я умираю, то вскоре придет конец всему, включая и невозможность заполучить этого мужчину – единственного мужчину, к которому я испытывала столь сильные чувства после всего одной встречи.

У меня мелькнула мысль повернуть назад. Но я хорошо выглядела, и какая-то часть меня знала, что мне это необходимо, что нельзя отворачиваться от таких чувств, даже если они беззаконны. Я позвонила тетке, которая велела мне войти внутрь и не валять дурака. Ради бога, это же такой прекрасный день.

И я вошла. И сразу увидела его. В «Спринг Лаунж» были эти старые панорамные окна с мушиными крылышками, застрявшими в швах, и пасхальное солнце светило Бескрайнему Небу в лицо. Вся тревога покинула меня мгновенно. Мужчина выглядел нереально, одетый в тот же рыбацкий жилет и брюки карго. Мне предстояло узнать и полюбить их как его обычную форму одежды. Биг-Скай взял нам по пиву и занял столик в углу.

– Надеюсь, ты не против, – сказал он, – я взял на себя смелость заказать тебе «Стеллу».

Я поздоровалась, поблагодарила его и сказала, что мне нужно в дамскую комнату. Там я посмотрелась в зеркало и вскрикнула при виде своего отражения. Джон Фогерти[11] заглушил мой вопль. Я влюбилась.

Мы выпили по паре кружек пива, и не было в баре посетителей, сильнее кипевших радостным возбуждением, чем мы. Мы сияли вместе. Я многим гордилась в себе. Тем, что я всегда знала, как улучшить вкус блюда солью, куркумой, пармезаном, лимонной цедрой или кардамоном. Тем, как я умела заставить другого человека ощутить комфорт или почувствовать себя приниженным. Тем, как редко я напивалась или не владела собой. Я гордилась даже своей болью. Она делала меня загадочной и осознанной. Но я никогда не относилась к себе лучше, чем в тот момент, когда солнечный свет падал сквозь грязные красивые окна, когда я сидела рядом с этим мужчиной.

– Ты говоришь, что твой бухгалтер способен оказать мне неоценимую помощь. Я впуталась в несколько невозможных ситуаций.

– Слушай, – сказал Биг-Скай, наваливаясь грудью на стол. – По правде говоря, я не просто пытаюсь помочь тебе. Видишь ли, я волновался, идя сюда. Ждал этого всю клятую неделю.

Я вспыхнула, а потом мы сделали то, что делают люди во всяких незаконных ситуациях. Мы сделали вид, что не было сказано ничего неприличного, но наслаждались теплом, окутавшим нас со всех сторон.