Живой Журнал Нины Горлановой - 4 декабря 2013- июнь 2014

(...)Я очень скучала без Наташи и без картин: мне казалось и темно, и скучно, я даже плакала. Потом я подумала: я ведь вместе с Наташей рисовала пальчиками! И решила тоже пальцами рисовать. Нет, сначала я рисовала кисточкой год или два, но получалось как-то слишком нежно, а жизнь-то трудная! Перестройка началась, было очень голодно. Я стала писать подушечками пальцев.

Мне казалось, что я свободу скидываю в картины. Могла писать по 40 в день! Слава, муж, мне говорил, что я с ума сойду или меня инсульт хватит, и я стала постепенно сокращать количество картин. Теперь я максимум 18 в день рисую, но в основном девять или десять. Стало хотеться сделать лучше, да и Слава постоянно критикует, заставляет переделывать. Всё время учусь.

– Для своих книг вы берёте сюжеты из реальности, у ваших героев почти всегда есть реальные прототипы. А как с картинами?

– Мы берём реальные истории, людей маскируем и добавляем юмора, подтекста, идей и ритма. В каждом рассказе всё своё – солнце, ветер, ход времени. Профессионалы – вот как один раз писать научились, так и всю жизнь пишут. А мы каждый рассказ пишем как дилетанты, каждый раз по-новому. Это не пироги, тут одного рецепта нет.

Для картин у меня примерно 500 сюжетов, из которых я делаю серии. Ангелы на моих картинах – не просто ангелы. Они спасают утёнка, котёнка, ребёнка, падающего с крыши, человека, попавшего в пожар. Ангелы бесконечны.

Вот корова. Она не совсем трагическая, но и не совсем слащавая. Это корова из моего детства, она меня постоянно на рогах носила и очень нервничала, когда я к ней приходила надушенная: в кино там шла, или на свидание, выливала на себя духи – так она даст полное ведро молока, потом ногой его оттопнет, меня на рога – и в лес. Но всё равно она нас молоком поила, давала нам сметану и масло. Мы её все обожали, нашу Милку.

Бабушек своих рисовала. Эти люди были лучше всех. Неграмотные были, я их обеих читать научила, когда в восьмом классе была. Ни во что их не ставила: мне тогда казалось, что я люблю только тех, кто читает Пастернака и Мандельштама. То, что они были лучше всех тех, кто читал Мандельштама во много раз, я поняла уже лет в 50. Потрясающие были люди: всех жалели, всех прощали, всех любили. Постоянно заботились обо мне: «Ниночка, не мой посуду, ещё успеешь намаяться». Таких людей больше нет. Я надеюсь, что теперь они понимают, как я их люблю, как думаю о них постоянно. А в юности не ценила – глупая была очень. Как стала человеком из такой идиотки, до сих пор не понимаю...(...)

– Наивный художник – это человек, не владеющий искусствоведческой теорией. Вы же – образованный культуролог, читали лекции «Как понимать искусство». И всё же выставляетесь в музее наивного искусства…

– Хоть это и наивные картины, но вот тут под Пикассо сделано, тут под Миро, тут под Ван Гога. Мне казалось, что я выражаю дух мирового искусства. Сын у меня приходит, видит картину и сразу говорит: «Мама, это Матисс!» Так оно и есть, я без влияния не могу, я же не какой-то там гений.

Когда-то я мечтала выйти замуж за Пикассо. Когда он женился на Жаклин, я думала: «Вот зачем он это сделал?! Я бы его на руках носила, борщи бы варила…» А когда он умер, то я прочитала мемуары его жены, как Пикассо сигареты о жену тушил! Есть у меня картина, где я тушу сигарету о Пикассо. Называется – «Мой ответ Пикассо». Я большая защитница женщин, и мне кажется, что нельзя так относиться к своей жене. Хотя картины его мне до сих пор кажутся прекрасными.

Я так люблю живопись и так перед ней преклоняюсь, что увижу, как по телевизору мелькнет «Флора» Рембрандта, так мои картины сразу блёкнут, и два дня писать не хочется. Я, с одной стороны, и люблю живопись, и учусь, и чувствую себя ничтожной на фоне мирового наследия. Сложные у нас с живописью отношения.

– В жизни для вас главное – семья. А в картинах?

– Рисовала я зимний пейзаж «Ещё не вечер» нам с мужем на серебряную свадьбу. Он там дуб, я ёлочка, девочки мои – ёлочки, сын – дубок. Рисовала просто как тост, а после вечеринки посмотрели – вроде неплохо, пусть висит. На другой картине мы со Славой летим, как Мастер и Маргарита. Есть картина «Пуаро и Коломбо утешают Нину и Славу». Мы с мужем любим смотреть детективы, потому что у нас была тяжёлая жизнь с алкоголиком-соседом, который и кости нам ломал, и жизнь. А детектив – он как-то помогал нам отвлечься, забыть свои проблемы. (...)

– У вас очень много картин с рыбками…

– Мы как христиане каждый день Библию читаем, очень помогает выстоять в жизни. Хочу накопить 153 картины с рыбами, потому что апостол Пётр поймал 153 рыбы, когда Христос воскрес. Хочу сделать такую выставку. Но всё не получается накопить: то увозят, то дарю, да и рамок много нужно. Всякие рыбы есть – арлекин, тропические, со взглядом Шагала, немного грустные. Есть у меня любимый сюжет – Святой Антоний проповедует рыбам. У меня отовсюду рыбки выглядывают, во многих картинах. Фон ведь нужно заставлять работать: фон делает картину, как свита делает короля.