Жестокое и странное

- Мы вместе работали в отделе по расследованию убийств, вместе рыбачили, вместе играли в шары.

- Я понимаю, вы тяжело переживали его смерть.

- Да, ведь это дело его и угробило. Только работа, без сна и покоя, он почти не бывал дома, ну и с женой, естественно, все было ни к черту. Он часто повторял, что у него больше нет сил, а потом вообще перестал мне что-либо говорить. И как-то ночью взял пистолет да и покончил с жизнью.

- Простите, - тихо сказала я, - но не думаю, что в этом виноват Уоддел.

- Я должен был свести счеты.

- И теперь, когда вы видели смертную казнь, вы считаете, что они сведены?

Марино сразу не ответил. С каменным лицом он уставился в противоположную стенку кухни. Я наблюдала, как он курил, допивая свой напиток.

- Позвольте, я налью вам еще?

- Да, пожалуй.

Поднявшись, я вновь стала готовить ему похожую смесь, думая о том, сколько несправедливости и потерь пришлось пережить Марино, чтобы стать таким, каким он был. Его безрадостное детство прошло в неспокойной части Нью-Джерси, и в нем основательно укоренилось чувство недоверия ко всем, кто оказался удачливее. Не так давно от него ушла тридцатилетняя жена, и у него был сын, о котором, казалось, никто ничего не знал. Несмотря на преданность порядку и закону и отличный послужной список, блестящая карьера не была заложена в его генетическом коде. Сама судьба уготовила ему трудный путь. Я боялась, что в конце него Марино ожидали не мудрость и умиротворение, а расплаты. Он постоянно был на что-то зол.

- Позвольте задать вам один вопрос, док, - обратился он ко мне, когда я вернулась к столу. - Какие бы чувства вы испытали, если бы поймали тех скотов, что убили Марка?

Я не ожидала такого вопроса. Мне не хотелось думать о тех людях.

- Разве где-то в глубине души вам не захотелось бы увидеть, как повесят этих сволочей? Или, - продолжал он, - вступить в спецкоманду для расстрела, чтобы самолично нажать на курок?

Марк погиб при взрыве бомбы, оказавшейся в урне лондонского Викторианского вокзала и сработавшей именно в тот момент, когда ему случилось проходить мимо. Испытанные мною горе и потрясение были настолько велики, что я и не думала о мести.

- На мой взгляд, бессмысленно смотреть, как будут казнить группу террористов, - сказала я.

Марино пристально посмотрел на меня.

- Что ж, это вполне в вашем духе. Вы бы сделали им бесплатное вскрытие, если бы это оказалось в ваших силах. Вы бы с удовольствием разрезали их живьем, не торопясь. Я не рассказывал вам, что случилось с семьей Робин Нейсмит?

Я потянулась за своим скотчем.

- Ее отец был врачом в Северной Вирджинии, замечательный человек, начал он. - Через шесть месяцев после суда он слег от рака и пару месяцев спустя умер. Робин была единственным ребенком. Мать переезжает в Техас, попадает в автокатастрофу и теперь передвигается на инвалидной коляске, живя лишь воспоминаниями. Уоддел сгубил всю семью Робин Нейсмит. Люди гибли от одного соприкосновения с ним.

Я думала о выросшем на ферме Уодделе, в памяти проплывали его размышления. Я представляла его сидящим на крыльце, жующим помидор с привкусом солнца. Я пыталась представить, какие мысли пронеслись у него в голове в последнюю секунду его жизни. Прочел ли он молитву?

Марино затушил сигарету и, видимо, собрался уходить.

- Вы знаете детектива Трента из Энрико? - спросила я.

- Джо Трент. Был в "К-Девять" и, получив сержанта пару месяцев назад, стал сыщиком. Несколько суетной, но ничего.

- Он звонил мне по поводу мальчика... Марино оборвал меня.

- Эдди Хита?

- Не знаю, как его зовут.

- Тринадцатилетний подросток, белый. Мы занимаемся этим. "Лакиз", в центре города.

- "Лакиз"?

- Ночной магазинчик, возле которого его в последний раз видели. Это неподалеку от Чемберлен-авеню, Нортсайд. И что же Трент от вас хотел? Марино нахмурился. - Прослышал, что Хит может не выкарабкаться, и решил заблаговременно с вами договориться?

- Он хочет, чтобы я взглянула на необычные раны, похожие на садистские увечья.

- Господи. Как же меня бесит, когда страдают дети. - Отодвинув свой стул, Марино потер виски. - Проклятье. Не успеешь отделаться от одной твари, как тут же ей на смену является другая.

После ухода Марино я села на каменную плиту камина и смотрела, как там мерцают угли. Я чувствовала усталость и какую-то бесконечную тоску, которую была не в силах прогнать. Смерть Марка оставила у меня в душе рубец. Я вдруг неожиданно осознала, насколько сильна была моя любовь к нему.

В последний раз я видела его в тот день, когда он улетал в Лондон, и, прежде чем он поехал в аэропорт, мы успели наскоро пообедать где-то в центре города. Из последних проведенных вместе с ним минут я отчетливо запомнила, как мы оба посмотрели на свои часы, когда на небе вдруг сгустились тучи и по окну, возле которого мы сидели, потекли первые капли дождя. У него на подбородке была маленькая царапинка - порез от бритья, - и потом, вспоминая его лицо, я неизменно видела его с этой ранкой, и почему-то от этой детали у меня как-то особенно щемило сердце.