Я тихо сидела, пока он объяснял, что случилось, и я представляла, как много лет назад он молился и говорил по телефону, когда умерла его первая дочь, Джуди. Вернувшись ко мне, он рассказал то, что подтвердило мои опасения. Сьюзан не ездила днем к подруге, они даже не договаривались. Ее подруги не было в городе.
- Она у родителей своего мужа в Северной Каролине, - сказал отец Сьюзан. - Она там уже несколько дней. Почему Сьюзан обманула? Зачем? Я всегда учил ее никогда не обманывать, как бы там ни было.
- Похоже, она не хотела, чтобы кто-нибудь знал, куда она едет и с кем собирается встречаться. Я знаю, что это рождает нежелательные домыслы, однако никуда от этого не денешься, - мягко сказала я.
Он уставился на свои руки.
- У них с Джейсоном было все в порядке?
- Не знаю. - Он пытался вернуть самообладание. - Боже милостивый, только не это. - Вновь он прошептал нечто странное. - Иди к себе в комнату. Пожалуйста. - Затем он поднял на меня свои красные глаза. - У нее была сестра-близнец. Джуди умерла, когда они учились.
- Да, я знаю. Она погибла в автокатастрофе. Я очень сожалею.
- Она никак не могла этого забыть. Она обвиняла Господа. Она обвиняла меня.
- У меня не сложилось такого впечатления, - заметила я. - Если она кого-то и винила, то, кажется, девушку по имени Дорин.
Доусон вытащил носовой платок и тихо высморкался.
- Кого? - переспросил он.
- Девушку, с которой она вместе училась и которая якобы была ведьмой.
Он покачал головой.
- Она будто бы наслала на Джуди проклятие?.. - Продолжать было бессмысленно. Я видела, что Доусон не понимал, о ком я говорю. Мы одновременно повернулись, когда на кухню вошла Хейли. Она держала в руках бейсбольную перчатку и смотрела на нас испуганным взглядом.
- Что это у тебя такое, малыш? - спросила я, пытаясь улыбнуться.
Она подошла ко мне поближе. Я почувствовала запах новой кожи. Перчатка была перевязана шнурком.
- Это мне дала тетя Сьюзан, - пролепетала она. - Я должна была положить это себе под матрас. На недельку, сказала тетя Сьюзан.
Ее дедушка подсадил ее к себе на колени. Крепко обняв ее, он уткнулся носом в ее волосы.
- Я хочу, чтобы ты немножко посидела у себя в комнате, милая. Ты сделаешь это ради меня? Ненадолго?
Она кивнула, не сводя с меня глаз.
- Что там делают бабушка с Чарли?
- Не знаю.
Она слезла с его коленей и неохотно ушла.
- Вы это уже говорили, - сказала я ему. Он непонимающе посмотрел на меня.
- Вы сказали ей, чтобы она шла к себе в комнату, - сказала я. - Я уже слышала, как вы это говорили, - чтобы кто-то шел к себе в комнату. Кому вы говорили это?
Он опустил глаза.
- Ребенок - это сама душа. Она легкоранима, плачет, не может сдержать эмоций. Иногда ей нужно уходить к себе, как я только что сказал Хейли. Я усвоил это, когда был маленьким. Мне пришлось усвоить: мой отец плохо воспринимал мой плач.
- В слезах нет ничего предосудительного, преподобный Доусон.
Его глаза наполнились слезами. С лестницы донеслись шаги Марино. Когда он вошел на кухню, Доусон едва слышно, с трудом сдерживая отчаяние, вновь повторил ту же фразу.
Марино оторопело взглянул на него.
- Кажется, приехал ваш сын, - сказал он.
Не в силах сдерживаться, отец Сьюзан зарыдал. Было слышно, как перед домом в зимних сумерках топнули дверцы машины и на крыльце раздался смех.
Рождественский обед пошел насмарку, и вечер мы провели в тревожном расхаживании по дому и телефонных разговорах. Люси сидела у меня в кабинете за закрытой дверью. Необходимо было оговорить многие моменты. Из-за убийства Сьюзан на работе создалась критическая ситуация. Ее дело должно будет храниться как секретный материал, фотографии не должны видеть те, кто ее знал. Полиции придется осмотреть ее офис и ее шкафчик. Они захотят побеседовать с моими сотрудниками.
- Я не смогу там быть, - сказал мне по телефону мой заместитель Филдинг.
- Понимаю, - ответила я, чувствуя комок в горле. - Я не жду и не хочу, чтобы кто-то приезжал туда.
- А вы?
- Мне придется.
- Боже. Не могу поверить, что это случилось. Просто не верится.
Доктор Райт, мой заместитель в Норфолке, любезно согласился приехать на следующий день рано утром в Ричмонд. Поскольку это оказалось воскресенье, в здании никого не было, кроме Вэндера, который пришел, чтобы помочь своим "лума-лайтом". Даже если бы я и смогла совладать со своими эмоциями, я бы отказалась производить вскрытие Сьюзан. Самая большая угроза для ее дела, исходившая от меня, состояла в том, что защита могла бы поставить под сомнение объективность заключений, сделанных свидетелем-экспертом, оказавшимся ко всему прочему еще и ее боссом. Итак, я сидела в морге за столом, а Райт работал. Время от времени он по ходу дела что-то говорил мне на фоне металлического бряканья инструментов и шума льющейся воды, а я смотрела на шлакоблочную стену. Я не притронулась ни к одной бумажке из ее медицинских документов и ни к единой пробирке с ее именем. Я даже не поворачивалась и не смотрела.
Раз я спросила его:
- Вы не почувствовали никакого запаха от нее или от ее одежды? Что-нибудь вроде одеколона?
Он прервался, и я услышала его шаги.