Жестокий. В уплату долга

Пока он меня не трогал, но это не значило, что так будет всегда. Время от времени я ловила на себе его похотливые взгляды. Как он там говорил? «Я тебя попробовал, и стало ещё хуже»? Психопат долбанный. Неужели так и не отвяжется? Вот как хорошо было с Антоном. Нажрался в зюзю и на бочок. А этот так и зыркает глазищами своими.

Когда хлопнула входная дверь, я подобралась, села. Уставилась в экран плазмы, словно и правда увлеклась фильмом и ничего не слышу. Он вернулся не в духе, о чём свидетельствовала быстрая походка. Когда Шамаев в настроении, он передвигался, словно сытый, ленивый кот. Тихо и медленно. Сейчас же он чеканил шаг, даже не сняв обувь, хотя обычно разувался у двери. Чистюля, блин.

Он появился в гостиной резко, будто из-под земли вышел. Окинул меня и обстановку вокруг оценивающим взглядом.

– Привет, – промямлила я, сжавшись от его внимания в комок.

– Привет. Всё нормально у тебя? – вопросил с присущим их поганой семейке равнодушием. Хотя глаза отчего-то метали молнии.

– Да.

– Что ешь? – увидел у меня на коленях тарелку с остатками хлеба.

– Сэндвич.

– Сейчас переоденусь, что-нибудь приготовлю, – и исчез точно так же, как и появился.

Пожала плечами и сделала звук телевизора погромче. Я не знала, как себя вести в его присутствии. Вешаться на шею этому уроду, пусть даже во имя спасения, не могла. Не после того, что он сделал. Говорить нам абсолютно не о чем. Оставалось только избегать. Насколько это возможно. Но так дело не сделается, и он не начнёт мне доверять.

– А пойдём погуляем? – зашла на кухню спустя полчаса и остановилась позади него. Спросила так, на всякий случай. Авось выгорит. Ну или хотя бы начну разговор. Какой-никакой…

– Я же сказал, тебе небезопасно сейчас выходить на улицу. Дома сиди. Выздоравливай.

Я поторчала рядом ещё пару минут, а потом, поняв, что так и не родившийся разговор благополучно закончен, пошлёпала обратно. Что ж, я и не рассчитывала на то, что Шамаев вдруг расслабится. Да и сбегать, честно говоря, в планах не было. Не сегодня, по крайней мере. Я пока не готова. Нельзя просто взять и уйти. Нужно иметь какое-нибудь подспорье. Пусть не в лице друга. Таковых у меня здесь точно нет. Но хотя бы иметь при себе деньги и одежду. И какое-нибудь представление, куда податься дальше и как спрятаться. Потому что даже если я смогу убить Шамаева, где-то там, за дверью этой квартиры, бродит злой волчара Имран. А он уж точно не станет готовить мне завтраки да обеды. С ним у нас разговор будет весьма коротким. Вернее, у него со мной.

Пока Шамаев что-то громко нарезал, жарил и гремел посудой, я нашла его куртку, быстро ощупала карманы. Портмоне нашла во внутреннем, а вот ключей не было. Надо бы ещё код сигнализации подсмотреть – тоже немаловажно.

В портмоне было немного налички. Судя по количеству всяких пластиковых карт, Шамаев сторонник безналичной оплаты. Что ж, с миру по нитке, как говаривала когда-то соседская бабушка. Я выудила пару купюр по тысяче и, сложив их вчетверо, быстро ускользнула в комнату. Сунула деньги под ковёр. Начало положено. Для Шамаева сущие копейки, он даже не заметит их пропажу. А мне, вполне возможно, они очень помогут. Нужно бы почаще так заглядывать в его карманы.

Ели мы в тишине, лишь иногда разбавляемой звяканьем приборов о тарелки. Было неловко после всего, что произошло. Обидно и больно в душе. Но я упрямо давила в себе желание проткнуть ему вилкой глаз, взращивая внутри ещё более лютую ненависть.

Что произошло с настроением Шамаева, и о чём он так усердно раздумывал уже несколько дней, я не знала. Да и не было мне до того дела. Вот бы ему проблем побольше, может, оставил бы меня в покое.

– Расскажешь о себе? – вдруг попросил Булат, а я ошалело уставилась на него.

– В смысле?

– В самом прямом. О себе, о той жизни, которая у тебя была раньше.Я знаю кое-что, конечно. Ну, так, в общих чертах. Но хотелось бы услышать от тебя более подробно.

Аа, все ясно. Познакомиться надумал, ухажёришка паршивый. Молодец. Лучше поздно, чем никогда.

– А что именно ты хочешь знать?

– Да всё. Начни с детства.

Не сдержав саркастическую ухмылочку, я отпила красного вина из своего бокала.

– Родилась, выросла. Попала в руки твоему братцу. Теперь вот тебе.

– Это я и так знаю. Расскажи, о чём я не в курсе, – он не рычал и не орал на меня, ослабил хватку, как бы показывая, что я свободна в своих решениях. Мол, хочешь – говори, а хочешь – нет. Только сам себя контакт не наладит, а значит, надо цепляться за предложенную соломинку.

– Ладно. Родилась я в деревне N***, здесь недалеко, за городом. Там же выросла, закончила школу. Отец уголовником был, всю жизнь по тюрягам, пока там же и не убили. Мать была у нас, спилась… Как-то вышла в магазин за очередной «чекушкой» и исчезла. В смысле, вообще пропала.

– И что, не вернулась? – Шамаев даже жевать перестал.

– Неа, – я подвинула ему опустевший бокал, и Булат его тотчас наполнил.

– Так, а дальше?