Жестокий. В уплату долга

– Здравствуй, Булат. Ну, как дела? Не женился ещё? – спросил с такой ехидцей, словно знал, что происходит сейчас с Булатом. Конечно же, знал. Это ведь Имран.

– Здравствуй, брат, – вернул ему усмешку. – А тебя, как я посмотрю, сильно тревожит моя личная жизнь? Своей нет?

– У меня? Нет. С тех пор, как ты лишил меня девочки, которую я любил. Теперь я вместо свахи. Соединяю любящие сердца.

– Ага. Сутенёр сраный.

– Психопат долбаный.

Обменялись любезностями. Застыли, вонзившись друг в друга озверелыми взглядами. Имран отошёл первый. Усмехнулся наигранно и тепло, радушным жестом пригласил внутрь клуба.

– Добро пожаловать, братец. Ты ведь не погавкаться у порога приехал. Красавицу свою даже оставил. Проходи.

Расположились за столиком в центре загаженного за ночь зала.

– Грязно тут у тебя.

Имран окинул помещение равнодушным взглядом, пожал плечами.

– А я никогда не боялся испачкаться. В отличии от тебя. Ты-то всегда отрывал кусок пожирнее, да почище. А я привык довольствоваться тем, что давал мне отец. А давал он мне исключительно грязь, от которой отказывался наследный принц.

– Так, может, дело не в Машке? А в том, что ты осознаёшь, кто ты есть? Незаконнорожденный ублюдок. Сын цыганской шлюхи.

Имран закрыл глаза, стиснув зубы так, что затрещали скулы. Рука сжалась в кулак и мгновенно впечаталась в нос Булата. Тот отпрянул, но не вскочил, остался сидеть на стуле. Специально доводит? Нахрена?

– Не трогай мать мою, а то, клянусь, ты не выйдешь отсюда своими ногами. Чего припёрся, говори?

Булат откинулся назад, промокнув салфеткой разбитый нос. Губы исказила злобная ухмылка, кровь почуял больной урод.

– Я пришёл предложить тебе сделку.

– Да ну? – Имран подался вперёд, предчувствуя забаву. – Какую же?

– Ты хотел отцовский концерн. Помнишь?

О, да. Ещё бы он не помнил. Все круги ада прошёл, чтобы отцу угодить. А старый упырь только перед носом этими акциями поводил и всё своему законнорождённому сынуле передал. Пришлось довольствоваться крохами, которые сам и вырвал зубами у старого жлоба. Впрочем, сейчас Имран не жаловался. Он смог нехило подняться на тех объедках. Но жажда завладеть всем, что принадлежало Шамаевым, конечно же, никуда не делась. С годами она только стала сильнее, выдержаннее. Как и жажда мести.

– И ты готов мне его отдать? Серьёзно?

– Не весь. Половину акций.

– Мм… – покачал головой, скалясь. – И что же на кону у нас? Неужели красавица Злата?

Булат мгновенно изменился в лице, что не мог не заметить даже слепой. А уж Имран знал его, как облупленного. Да. Тёлка таки зацепила братца. Имран в ней не ошибся. Жаль, первым не попользовал. Обидно. Но не так чтобы очень. Будет ещё время.

– Она, – подтвердил Шамаев, на что Имран добродушно развёл руками.

– Ну так а я что?

– А ты хочешь её забрать. Можешь не отпираться, я знаю тебя не хуже, чем ты меня. Ты хочешь её убить. За тем и подсунул мне. Чтобы я на ней помешался, как тогда на Машке, а потом ты её спишешь в утиль. Так?

Имран замолчал, лишь слегка скривив губы.

– Так вот, пятьдесят процентов акций – и будем считать, что твоя вендетта состоялась. Злату ты забываешь, меня тоже. Договорились?

Басаев задумчиво улыбнулся, прищурился, сканируя Булата пристальным взглядом. Как всё просто у него. Может, и самому где-нибудь башкой стукнуться, чтоб отпустило? А что? Не зря же говорят, ёбнутым на голову и море по колено. Только тут братец проебался слегка.

– Нет.

– Нет? – удивлённо переспросил Булат.

– Нет. Я не согласен. Засунь себе свою сделку в очко, там и оставь.

ГЛАВА 28

Последующие пару дней проходили в борьбе за самостоятельность. Булат, словно пытаясь искупить свою вину, то и дело душил меня заботой, от которой уже воротило. Я всячески демонстрировала, что в его попечительстве не нуждаюсь, но он продолжал заталкивать в меня еду, массировать мне спину и обнимать по ночам, прижимая к своему горячему телу, что было самым раздражающим. Меня бесили его прикосновения, его запах. После того, что подонок со мной сделал, я не могла спокойно относиться к нему.

Правда, и сопротивления не оказывала. Во-первых, бесполезно. Во-вторых, он начинал расслабляться. Только в глазах всё ещё мелькало недоверие и какая-то задумчивость, но мне всё больше казалось, что это связано не со мной.

Пока Шамаев где-то шлялся, я занималась собой. Упорно заставляла себя ходить по квартире, как можно больше двигаться и по мере возможности выполнять кое-какие упражнения. Превозмогая усталость и боль в мышцах, заливала в себя литры чая, воды и минералки и снова приседала, ходила, наклонялась.

Достучаться до соседей больше не пыталась. Малоэффективно и слишком энергозатратно. Тут нужно действовать разумнее. У меня уже складывался некий план по достижению цели. Для начала я должна была пересилить себя и усыпить бдительность Булата. Усыпить так, чтобы ему даже в голову не пришло, что я задумала его обмануть.