Жестокий поцелуй (ЛП)

— Значит, ты собираешься устроить брак между одним из этих американцев и мной? — Выпаливаю я, чувствуя небольшую волну паники при этой мысли. Во всех своих фантазиях о моем будущем муже я всегда предполагала, что это будет кто-то из соседнего картеля, кто-то, кто хотел укрепить свою власть, связав себя браком с картелем Сантьяго. Я рассчитывала остаться поближе к своей семье, больше всего к Елене. Но выйти замуж за американца, скорее всего, означало бы уехать далеко. Очень далеко.

— Нет. — Мой отец качает головой, и я чувствую почти головокружительную волну облегчения, достаточную, чтобы на мгновение подавить мои страхи по поводу идеи вообще быть замужем. Но они поспешно возвращаются при его следующих словах. — Я найду тебе мужа из одного из картелей. Но этот новый союз укрепит нас в борьбе с семьей Гонсалес и укрепит уверенность тех, кто может добиваться твоей руки, в том, что семья Сантьяго останется такой же сильной и богатой, как и прежде.

Мой желудок переворачивается, ледяной ужас наполняет меня. Я всегда знала, что это произойдет, но внезапно это кажется гораздо более реальным, более непосредственным, чем когда-либо.

— Я не хочу выходить замуж за незнакомца, — отчаянно шепчу я, зная, что это бесполезно. — Если бы ты только позволил мне…

— Изабелла. — Голос моего отца становится тверже, и я откидываюсь на спинку стула, на меня наваливается тяжесть. Он не собирается слушать или менять свое мнение. Это было решено давным-давно, и ничто из того, что я скажу или сделаю, не убедит его в обратном. — Тебе двадцать один. Большинство отцов выдали бы тебя замуж много лет назад, но я хотел дать тебе время. — Его лицо чуть-чуть смягчается. — Я позабочусь о том, чтобы тот, кого я выберу для тебя, был настолько близок к твоему возрасту, насколько это возможно, чтобы самое большее, ему было под тридцать, если это возможно. И я позабочусь о том, чтобы это был кто-то, кто будет добр к тебе. Я знаю, тебе может показаться, что это несправедливо, но я действительно люблю тебя, дочь моя. У меня нет намерения отдавать тебя жестокому человеку. Ты — жемчужина семьи Сантьяго, и я выберу для тебя мужа, который будет относиться к тебе как к таковой.

Я знаю, что это должно меня утешить и заставить чувствовать себя лучше, но это не так. Драгоценность я или нет, но это просто еще один способ сказать, что я сокровище, которое нужно держать под замком. Годы этого начали давить на меня, заставляя чувствовать, что я могу начать кричать в любой момент.

Мои глаза невольно наполняются слезами, и лицо моего отца снова становится суровым.

— Ничего подобного, Изабелла, — резко говорит он. — Ты больше не ребенок. Ты взрослая женщина, и пришло время тебе выполнять свою ответственность перед этой семьей так же, как это делают все остальные. Я был снисходителен к тебе, потому что знаю, что это нелегко. Я знаю, что это неизвестность и пугает, но твоя мать сделала то же самое, и ее мать, и все женщины из семей картеля. Это наша жизнь и то, как мы ее проживаем. Ты станешь счастливее, если примешь это.

Затем он встает — явный признак того, что разговор окончен. От этого у меня что-то ноет в груди, возникает чувство предательства, хотя на самом деле я не ожидала ничего другого. Я знала, что этот день настанет, но какая-то маленькая часть меня надеялась, что что-то изменится. Что мой отец, возможно, вступит в двадцать первый век и поймет, что продавать свою дочь замуж на самом деле больше не в моде. Однако это происходит здесь и сейчас, и, возможно, в других криминальных семьях тоже. Я не знаю. Все, что я знаю, это то, что я чувствую, как стены смыкаются плотнее, чем когда-либо, и паника сжимает мое горло, когда мой отец проходит мимо меня, открывая тяжелую дверь своего кабинета.

— Иди наверх и приготовься к ужину, — строго говорит он, но мне кажется, я слышу в его голосе нотку сочувствия, намек на мягкость.

Или, может быть, мне это просто почудилось.

Когда я тащусь к лестнице, я вижу, что моя мама и Елена стоят неподалеку и разговаривают. Моя мать поднимает голову, как только слышит мои шаги, и ее лицо расплывается в широкой восторженной улыбке.

Свои черты лица я унаследовала от отца: высокие скулы, заостренный подбородок и элегантный нос, но мои густые, волнистые темные волосы, сильные брови и полные губы, все это от моей матери. Она мягче меня, немного округлее. Елена полностью пошла в нее, как будто я унаследовала все отцовские гены. Елена больше похожа на мою мать по характеру, слишком мягкосердечна, ей легко угодить, ее легко убедить, но у нее есть озорная сторона, которую ни один из моих родителей не проявляет. Или кто знает? Может быть, когда-то давно, в детстве, у одного из них или у обоих было это: стремление исследовать, открывать для себя что-то новое, дразнить и играть, а жизнь просто выжила это из них. Наблюдая за ними, особенно за моим отцом, я чувствую, что жизнь каким-то образом сглаживает тебя под тяжестью обязательств, ответственности и повинности, пока все, что делало тебя интересным, страстным и энергичным, не исчезнет.