Жестокий маскарад

Несколько секунд мы с Илоной смотрим друг другу в глаза. Несколько секунд я живу с уверенностью, что сейчас она меня пристрелит. И сама она, кажется, тоже в этом уверена. Потом она перекладывает пистолет в левую руку, наклоняется и, не говоря ни слова, нажимает на что-то за моей спиной. Я чувствую, что мои фиксаторы слабеют. Я свободен!

Правда, ещё не совсем — тело, конечно, намертво затекло, и первое порывистое движение причиняет несусветную боль. Набираюсь терпения, пытаясь угадать, что моя непредсказуемая фальшивая жена собирается делать дальше.

Но все догадки оказываются неверными.

— Анвар в моем кабинете, — говорит она быстро. — Я дала андрам приказ запереть дверь, как только он туда войдёт. Но он может выбраться!

Я начинаю медленно разминать затёкшие руки, по-прежнему не спуская глаз с Илоны. Выхватить у неё пистолет сейчас? Нет, слишком рискованно, она может случайно нажать на спуск и точно попадёт в меня. Надо чуть потянуть время.

— Я слышал ваш разговор, Илона. Скажи, зачем? Неужели так хотелось денег?

— Нет, — она качает головой и снова молчит.

— Тогда зачем же?

Она вскидывает голову, светло-каштановые волосы разлетаются в разные стороны, в серых глазах вспыхивает ярость:

— Тебе не понять. Если бы ты хоть кого-нибудь любил, а тебя бы игнорировали… Если бы тебе дали шанс быть вместе с этим человеком… сделать так, чтобы он бы твоим, только твоим, чтобы любил тебя, а не работу, политику, книжки… Чтобы был с тобой в безопасности, чтобы забыл, как его убивали, забыл, что больше не может писать… Ты бы сделал на моём месте то же самое!!!

— Вот это вряд ли! — вскакиваю с кресла, бросаюсь к ней, почти дотягиваюсь до пистолета, но Илона вдруг оказывается неожиданно проворной и отскакивает назад. Кидаюсь в сторону, падаю на пол — но она, вместо того, чтобы стрелять в меня, отступает на шаг назад, а потом бросается вон из подвала.

Мне понадобилась почти полминуты, чтобы собраться с силами, встать и выбежать следом. Похоже, дрянь, на которую я напоролся в сейфе, всё ещё действует! Двигаться тяжело, реакция сильно замедлилась. Правда, когда я выскочил из подвала и побежал по ведущей на первый этаж лестнице, мне как будто стало легче. Но Илона к тому времени была уже где-то на первом этаже.

Выбегаю следом за ней в коридор первого этажа и врываюсь в её комнату.

Я не успел. Совсем чуть-чуть.

Она лежит на полу перед входной дверью, на светло-кремовом, почти белом, платье под левой грудью расплывается алое пятно. Бросаюсь к ней, почти без усилий разрываю тонкую светлую ткань. Вдруг ещё не всё потеряно, вдруг она зарядила пистолет обычными пулями? Илона вздрагивает, еле слышно стонет и внезапно начинает задыхаться. Даже в полумраке комнаты видно, как быстро синеет её когда-то прекрасное лицо. Что ж ты наделала, Илона, жена моя…

— Ди-има… — выдыхают её серые губы, и тело опадает.

Всё.

* * *

Пару минут я сижу перед трупом Илоны: моей жены, сотрудницы и друга. Врага, державшего меня в заточении, практически, в тюрьме. У меня нет мыслей. Мне нечего сказать над этим телом. У меня нет для неё ни слов, ни слёз.

Вынимаю из холодной руки пистолет, ставлю на предохранитель и сую в карман. Должно быть ещё девятнадцать зарядов. Пригодится. Но не для Анвара. Этот умрёт от моей руки. В буквальном смысле.

Анвар…

Со второго этажа слышен грохот. Кажется, у Анвара есть индивидуальный код к андрам и один из них сейчас крушит двери Илониного кабинета. Хорошо. Я тихо, но быстро спускаюсь в помещение, которое только что было моей тюрьмой, ложусь в то же кресло и ставлю фиксаторы в такое положение, как будто они по-прежнему удерживают меня. Теперь я готов к встрече с великим психиатром и агентом китайской разведки Анваром Гасановым. Правда, подозреваю, разговор будет коротким.

Он вваливается в сопровождении двух андров-охранников, которых так просто, чуть изменив программу, сделать боевыми. Подходит ко мне вразвалочку. На лице самодовольство, чёрные глаза буквально искрятся злорадством. От ярости его акцент усиливается.

— Ну что, гэрой хренов, гэний литературы, всё понял? Да, это я отобрал у тебя всё — деньги, память, жизнь, женщину, саму твою личность. Хорошая расплата за Харбин, где ты от меня ушёл, правда? Но сейчас тебе твой Государь не поможет. Скоро ты с ним встрэтишься.

В его руке возникает шприц.

— Один маленький укольчик, и я часа два буду наслаждаться видом твоей смерти в муках. Повэрь, старый дружище, это будет куда больнее «смерти от тысячи порезов»… Я могу себе это позволить. Илонка рыдает у себя в комнате и придёт попрощаться с тобой, когда ты уже станешь трупом.

Я часто спрашивал у Илоны, почему у меня такие жёсткие руки, все в твёрдых мозолях, и пальцы, как железо, но она всегда ловко уходила от ответа, а я и не настаивал. Но теперь я помню — тамешивари, долгие часы разбивания голой рукой кирпичей, досок, кусков льда… Инструктор наполнял высокий бачок крупной дробью, и я должен был с одного удара рукой в положении «копьё» достать до дна. И где-то через год он добился, чтобы я достал.