Жестокий эксперимент

Он стоял за моей спиной и вдруг сжал мои предплечья. Я поняла, что не смогу его оттолкнуть. Внутри сомнения смешивались с запретным желанием и создавали острый коктейль, кружащий голову.

Я просто схожу с ума!

Внутри сидело стойкое чувство, что поступаю неправильно, и я старалась найти оправдания своей оплошности. Я больше не была его пациенткой, мы оба были свободны. На расстоянии вытянутой руки спала наша общая дочь! А расслабиться все равно не получалось.

Да, мы переспали и утром проснулись вместе, когда розовое чудо включило сирену. Он поднялся и взял дочку на руки.

– Ты мне так и не сказал, как ее зовут.

– Ксюша, – он поцеловал пухляшку в носик. Я откинулась на подушку. Слишком мило.

Мы позавтракали как семья. Я, он и розовая девочка Ксюша, наша дочь. И это было так непривычно для меня: пить кофе в компании маленькой девочки, смеяться вместе с ней, удивляться ее капризам из-за того, что не вышло донести до ротика все содержимое ложки. Вообще, ее фруктовое пюре выглядело неаппетитно. Надеюсь, когда-нибудь я научусь варить кашки.

Это было волнительно. Я все еще не решалась брать ее на руки, но уже держала ее ручонку, когда она другой засовывала в ротик свою фруктовую размазню.

Мой бывший врач жевал бутерброд и запивал его чаем. Наблюдать за всем этим было так удивительно и даже приятно. Я бы хотела, чтобы завтра мы точно так же ели за одним столом, улыбались и говорили о какой-то ерунде. Что за окнами солнце, что день будет теплым, а потом Димка посоветовал бы мне не забыть надеть шарф, чтобы я не застудила горло.

И мне все еще было неловко называть его вот так, по-простому.

Девочку после завтрака пришлось переодеть, и я впервые прижала ее к себе. Оказалось, это не так уж сложно, а даже приятно. Я поцеловала ее в круглую щечку, посадила на пол и высыпала рядом с ней игрушки.

Только села за стол, чтобы посмотреть на девочку со стороны и обдумать, что делать дальше, как раздался звонок в дверь, и я в ужасе представила, кто сейчас разрушит нашу идиллию.

Это была она. Брюнетка с тяжелым взглядом и металлическим голосом. Екатерина.

Она ничуть не удивилась, увидев меня за столом, а мне казалось, будто меня поймали за чем-то нехорошим.

Пора уже успокоиться. Мне есть восемнадцать. Ему тоже. У нас даже есть общий ребенок.

Я с ужасом отметила, что мы с этой темноволосой дамочкой семья. Надо дружить. Она же дочь брата… сестра матери… или как там? Двоюродная сестра моего кавалера.

– Как тебе Ксюшка? – спросила Екатерина, когда прошла в зону кухни и поставила на стеклянный стол пакеты с продуктами.

По полу между игрушками ползала девочка в розовом. Она не вызывала у меня той бури чувств, которую я ожидала ощутить от материнства, но кое-что в моей душе начало откликаться. Наверное, я забыла слишком много.

– Миленькая.

Диме кто-то позвонил, и он ушел в спальню. Не понравилось мне его слишком серьезное выражение лица. Только бы его не вызвали на работу.

Пожалуйста, не уходи!

– Мне нужно съездить в Институт на пару часов, – сказал он, выходя из спальни и застегивая на ходу рубашку.

– Мы присмотрим за Ксюшей, – ответила Екатерина, взглянув на меня.

Нет, не мы. Я не хочу ни за кем присматривать. Не хочу оставаться с этой женщиной. От нее так и веет холодом!

Он ушел. Я осталась.

Екатерина шуршала пакетами, доставала гостинцы и совала их в раскрытый холодильник. Он начал противно пищать. Мне тоже не нравилось в обществе Екатерины, и я бы тоже запищала, если бы была холодильником.

– Ты помнишь Димку?

– Нет, – честно ответила я, обреченно опустившись на стул. – Помню свой воображаемый побег с корабля. Дима мог бы меня нагнать, но дал уйти.

– Мы проводили эксперимент.

– Да, я в курсе.

– Вряд ли.

Екатерина смотрела на меня пристально, будто пыталась залезть в мозг и отыскать воспоминания. Нет их там. Вы же их стерли.

– Мы хотели проверить, что будет, если между врачом и пациентом возникнут чувства.

Вот это уже интересно.

Екатерина продолжила:

– Взяли несколько пар и всячески способствовали сближению. Ребенок тоже был частью этого эксперимента. Мы добавили много якорей, чтобы понять, что сильнее: чувства или наши препараты.

Я была подопытной мышью. Сама на это пошла, сама хотела узнать подробности того, что со мной происходило. Теперь, когда эти самые подробности вывалили на мою голову, вдруг стало не по себе.

– И что же сильнее?

– Ты здесь. Ответ очевиден.

– Дурацкий эксперимент.

– Почему же? Теперь можно моделировать отношения между врачами и пациентами так, чтобы никому не было плохо.

– Нам с Димой очень даже хорошо!

Екатерина перестала отправлять продукты в холодильник, уперлась обеими руками в стол и внимательно вгляделась в мое лицо. Я ненавидела этот взгляд, пронизывающий все тело. Хотела отвести глаза, но не могла. Черные магниты не давали дернуться. Ведьма проговорила, не моргая:

– Проблема в том, что одной стороне вычистят память. Другой будет страдать.