Жестокий эксперимент

– Вы помните день, когда подписали контракт? – доктор подвинул стул ближе к кровати и сел. Его лицо не выражало искреннего интереса, наверняка этот вопрос он задавал всем своим пациентам. Он раскрыл мою медкарту, щелкнул ручкой и приготовился записывать все, что я выдам.

– Смутно.

– Что именно вы помните?

А вы-то помните? У вас за последние несколько лет наверняка произошла целая куча событий. Толпа таких же, как я, пациенток и пациентов, опыты, статьи в научных журналах, конференции и все в этом духе.

– Вы помните, на что вам нужны были деньги?

Ах, контракт…

Помню, что хотела сбежать. Я только окончила университет и устроилась на работу, где платили копейки. С такой зарплатой снимать жилье не получалось. Да чего уж там говорить! Я не могла купить себе одежду, приходилось занимать у родителей. Мать давала денег и считала, что теперь я обязана ей подчиняться. Кто платит, тот и заказывает музыку – так говорят. Отец зарабатывал немного и отдавал все матери. Иногда в день получки мне удавалось перехватить немного денег у него. И ему я возвращала в первую очередь, хотя он этого не требовал. Чего нельзя было сказать о матери. Во время ссор, которые случались у нас почти каждый день, она упрекала меня, что я неблагодарная сволочь. Столько заработанных тяжелым трудом денег было на меня потрачено, а я выросла такой неправильной. Мне хотелось иметь свой угол. Несколько полок в шкафу и письменный стол с кроватью – это все, что в нашей однушке считалось моим. Причем мать регулярно наводила порядок в моих вещах: в одежде, письменных принадлежностях. Иногда она брала мою косметику, шариковые ручки и как-то раз забрала дамскую сумку, которую я купила на свои деньги. Иногда мать выбрасывала мои книги, ведь они занимали чересчур много места, рвала на тряпки футболки, потому что, на ее взгляд, они износились. Мои кремы я часто замечала в мусорном ведре, пахли они, видите ли, чересчур плохо.

Я просто хотела пойти своей дорогой, а для этого требовались деньги. Много денег! Я не знала, как можно заработать столько, чтобы снимать сносное жилье, покупать еду и все необходимое. Наверное, молодой девушке стоило подумать о хорошем замужестве и найти обеспеченного мужика, но я не нашла. Было неинтересно встречаться с мужчинами и оценивать толщину их кошелька. Я желала избавиться от тирана в лице матери, а не менять одного тирана на другого. Да и с личной жизнью не клеилось. Мать донимала расспросами про каждого, кто на меня всего лишь взглянул. Она хотела, чтобы я вышла замуж, но при этом звонила мне по пять раз в час, когда я выходила из дома.

Прощу ли я когда-нибудь ей то, что она нагло влезла в мою личную жизнь и разбила отношения с мужчиной, который был мне дорог?

Я встречалась с ним всего два месяца, но за это время мать успела вымотать все нервы мне и ему. Однажды выследила нас и устроила ему допрос прямо посреди улицы. Ей хотелось знать, чем он занимался, где и сколько зарабатывал, собирался ли на мне жениться. Я стояла рядом и хотела провалиться сквозь землю! Она не слышала моих криков и призывов прекратить бессмысленный разговор. Может, я и сама бы поняла через неделю или две, что этот парень – не мой человек. Но в ту минуту я ненавидела мать и готова была на все, чтобы вырваться из-под ее контроля.

После того случая я несколько раз звонила своему мужчине. Он больше не хотел со мной встречаться. Я ревела, но понимала его. Он мог сбежать, а я нет.

Или могла?

Однажды, когда мать крепко заснула и мне захотелось получить иллюзорную поддержку в социальных сетях, я увидела объявление со счастливыми мужчиной и женщиной, где возле их улыбающихся лиц большими красными буквами было написано «Осуществи свои мечты».

Конечно, я уже слышала об Институте. Опыты, которые в нем ставили на добровольцах, двигали науку вперед и помогали разрабатывать новые лекарства. Публикации о проведенных исследованиях печатались в журналах мирового уровня, их читали ученые из других стран и тоже делали для нашего мира много хорошего. Подопытные получали сказочное вознаграждение. Всего-то и требовалось отдать несколько лет своей жизни.

Я хотела собственную квартиру. Оформили документы быстро. Я даже успела съездить в нее пару раз и дать указания по поводу ремонта. Она была такой огромной и абсолютно серой. Все квартиры в новостройках продавали такими: с бетонными стенами и отсутствием каких-либо признаков жизни.

Вознаграждение получаешь сразу, авансом. Деньгами Институт не расплачивается никогда. Он оплатит ваши счета на лечение, купит вам квартиру, дом или машину, но хрустящих бумажечек вы не получите.

Одна из моих однокурсниц взяла академотпуск, чтобы отдать этот год Институту и получить крохотную студию на окраине рядом с вонючей свалкой мусора. Она расписывала в красках, как здорово стать причастной к великим исследованиям да еще и получить вознаграждение. У меня не было иллюзий насчет науки и моего в ней участия. Я хотела свое жилье, а Институт предлагал самый простой вариант по его приобретению.