Жестокая одержимость

Я поднимаю взгляд от своего ноутбука и вижу стоящего у края стола парня из футбольной команды.

– Вы все принимаете этот пост за чистую монету, да?

– Ты считаешь меня тупым? – парень подходит ближе, и я вижу, как опущены его брови в гневе.

Возможно, он правда тупой, что является причиной моей улыбки, в которой сквозит раздражение.

– Что ты, ни в коем случае.

Он наклоняется ко мне, заставляя откинуться в кресле.

– Если ты пытаешься поиметь команду, то ты пытаешься поиметь весь университет, поняла? – говорит он, когда наши лица оказываются в паре дюймов друг от друга.

– Тебе действительно стоит поработать над манерой общаться, – говорю я, закатывая глаза. – Уходи.

– Шлюха, ты еще дождешься, – усмехается он.

Он отворачивается и идет вдоль стеллажей обратно в главный зал, не видя, как я вздрагиваю.

Какая же я глупая! Мне не следовало выбирать отдельно стоящий стол.

Но я хотела отдохнуть от пристальных взглядов, от которых не способна спрятаться.

Я быстро заканчиваю домашнюю работу, но не могу избавиться от тревожного чувства, поселившегося в моей груди.

Шлюха.

Я так и не разгадала личность того, кто разгромил мою комнату. Сначала я думала, что это был тот же человек, которого я застала в ней во второй раз, но чем больше я об этом думаю, тем меньше вижу смысла.

Открыв блокнот на новой странице, я начинаю составлять список.

В первый же вечер после моего возвращения в университет мы с Грейсоном поняли, что учимся вместе. Еще до того, как семестр официально начался. В тот же вечер в его распоряжении оказалось видео, на котором я по пьяни делаю Джеку минет. Моя фатальная ошибка, но на самом деле я едва помню тот вечер. Нужно признать, что при других обстоятельствах я, возможно, поступила бы так же, потому что мне нравятся острые ощущения, которые сопровождают что-то подобное. Нравится ходить по острию бритвы, надеясь, что нас не поймают за столь постыдным занятием, но, очевидно, нас все-таки поймали. Интересно, Джек тоже заметил ребят? Он видел Грейсона и ничего мне не сказал?

После кто-то вломился в мою квартиру и разграбил комнату, оставив сторону Уиллоу нетронутой. Они уничтожили бо́льшую часть моей одежды, а затем написали «шлюха» на стене с моими фотографиями.

Сперва мои подозрения пали на Грейсона, однако он ни разу не обмолвился об этом. Зная его натуру, думаю, он не упустил бы возможность сказать мне об этом лично.

Следующим был инцидент в раздевалке, за которым сразу же последовало второе проникновение в мою квартиру. Вскоре опубликовали статью с фотографией, которую, я уверена, забрали со стены в моей комнате. На ней мы с мамой стоим перед больницей, но на наших лицах нет и тени радости, в отличие от фотографии в моих социальных сетях, на которой на наших лицах можно заметить улыбки. Я помню, что это обстоятельство уже заставило меня задуматься.

Статья, опубликованная в газете и на сайте, была удалена, но я не знаю, были ли уничтожены все печатные экземпляры или их только изъяли из кампуса.

Я постукиваю пальцами по губам, размышляя о том, что после публикации той статьи между мной и Грейсоном произошло много разного дерьма, но помимо этого я всегда чувствовала, что за мной наблюдают. Я отмахивалась от этого ощущения, так как по глупости думала, что меня выслеживает Грейсон. Что он пристально наблюдает за мной, даже когда мы вместе.

Я еще большая идиотка, чем могла вообразить! Вероятно, кто-то следил за мной, и я не знаю, имел ли этот кто-то отношение к разгрому моей комнаты и к той статье.

К тому времени, как в мою комнату проникли во второй раз, большинство моих личных вещей уже было выброшено, а комната стала напоминать чистый лист. В ней остались только одежда, кое-какие безделушки и несколько фотографий, которые я спасла и вставила в рамки. И если тот, кто вломился ко мне снова, что-то искал, то вряд ли ему удалось найти что-то полезное.

Так в чем же связь?

У меня нет на это ответа.

Собрав свои вещи, я направляюсь домой, но всю дорогу чувствую, как по моей коже ползут мурашки. Я держу ключи между пальцами, спрятав руки в рукава куртки. Моя шапка плотно опущена на голову и закрывает уши и глаза. Я не перестаю беспокойно осматриваться по сторонам, словно кто-то может выскочить и напасть на меня.

Из-за того, что у Уиллоу сегодня поздняя танцевальная репетиция, я сворачиваю на дорожку, ведущую к дому, и замечаю, что в окнах нашей квартиры не горит свет.

– Вайолет.

Я чуть не подпрыгиваю на месте, но потом сосредотачиваюсь на человеке, который сидит на ступеньках моего крыльца. Я узнаю его, лишь когда он снимает капюшон.

Джек.

На меня накатывает облегчение, и, подойдя ближе, я хлопаю его по плечу.

– Ты напугал меня до полусмерти.

– Извини, – хихикает он. – Я пытался тебе дозвониться, но попадал на голосовую почту.

Я прохожу мимо него и, открыв дверь на ходу, включаю свет, а Джек входит следом и снимает ботинки у порога.

Выдержав паузу, я снимаю свое пальто и обувь.