Жестокая одержимость

– Они приходят, чтобы посмотреть на тебя, не так ли? – спрашиваю я, останавливаясь. Ухмылка Грейсона превращается в широкую усмешку.

– На меня, Нокса, Стила.

– Да, я прекрасно знаю, почему они приходят смотреть на Стила, – говорю я, прищурившись. Улыбка сразу сползает с лица Грейсона, а взгляд становится жестким.

Как он может так реагировать, если сам заставил меня встать перед Стилом на колени?

Оглядываясь назад, я осознаю, что в тот момент у меня была возможность уйти, однако тогда бы я столкнулась с гораздо более серьезными последствиями, нежели те, с которыми мне приходится иметь дело сейчас.

Грейсон подводит меня к лифту и нажимает кнопку вызова. В тишине мы ожидаем прибытия кабины, а после входим внутрь. У меня сразу же возникает ощущение, словно мы оказались в вакууме. Когда тишина становится слишком напряженной, а моя кожа начинает зудеть от желания ее нарушить, я не выдерживаю.

– Что мы ей скажем?

На лице Грейсона вновь появляется та самая нахальная и насмешливая улыбка, с которой, я уверена, он покидал полицейский участок, когда его отец помог ему оттуда выбраться.

Грейсон закатывает глаза, а затем откидывает голову назад и разминает шею. Я вижу, что постепенно он расслабляется, и даже мимические морщинки на его лице разглаживаются.

Осознавая, что Грейсон снова превратился в человека, к которому тянутся люди и с которым все стремятся общаться, я отвожу взгляд. Он ошеломляет меня тем, что снова начал источать спокойствие и уверенность, словно надел эту маску специально для встречи с публицистом. Скорее всего, она влюбится в него еще до того, как наш разговор закончится. Зачем на этой встрече ему нужна я? Чтобы стать козлом отпущения или его спасителем?

Я снова завороженно смотрю на ненастоящее выражение его лица. Хотя, возможно, я истолковываю все неверно? Интересно, его гнев и поведение рядом со мной и есть его истинная натура, а сейчас он просто скрывает ее за маской? В это легче поверить, чем думать, что его гнев – своего рода защита.

Нет, он уже показал мне свою истинную сущность, а эта привилегия дана не каждому.

К тому времени, как двери лифта открываются, моя нервозность уже начинает пожирать меня заживо, но Грейсон так и не ответил мне на вопрос о том, что мы должны сказать публицисту. Чего он ждет от меня и что намерен сказать сам. Предполагаю, мне все-таки придется ей сказать хоть что-то, а иначе в моем присутствии попросту нет смысла.

Мы выходим в ярко освещенное фойе и, разглядывая помещение, я обращаю внимание на окна слева от нас и стеклянные двери по правую сторону. Пройдя через них, мы останавливаемся перед широким столом, за которым сидит секретарша.

Грейсон улыбается женщине и говорит, к кому мы пришли, в затем скользит взглядом по ее телу и подмигивает.

Она краснеет, а я отворачиваюсь, скрывая свое удивление и недовольство.

Женщина поднимается со стула, жестом приглашая нас следовать за ней, в то время как Грейсон подмигивает уже мне, будто это какая-то продуманная игра. Когда мы доходим до угла коридора, секретарша открывает стеклянную дверь справа и отступает, пропуская нас вперед.

– Спасибо, – говорит ей Грейсон, а затем его внимание переключается на женщину, которая встает из-за своего стола и направляется к нам.

– Мисс Дюмон, – приветствует он ее с широкой улыбкой и протянутой рукой.

– Мистер Деверо, – отвечает она, пожимая его ладонь.

Похоже, она всего на несколько лет моложе моей матери. Ее белокурые волосы собраны в замысловатую прическу, макияж безупречен, а баклажанно-фиолетовое платье подчеркивает стройную фигуру. Даже отсюда я чувствую исходящую от нее энергию, которая говорит сама за себя, и думаю, что ей наверняка пришлось стать акулой, дабы выжить в мире спорта, в котором доминируют мужчины.

Как она стала публицистом, который занимает угловой офис на стадионе?

– На прошлой неделе вы продемонстрировали замечательную игру, – говорит она Грейсону. – Последние несколько минут были особенно захватывающими.

– Да, пришлось постараться, – отвечает он. – Но мы справились. Нам даже не пришлось особенно напрягаться.

– Это точно. – Женщина жестом приглашает нас сесть. – Этот год был отличным для команды в плане поиска спонсоров, потому что они ценят, когда команда показывает уверенность в себе. Как вы сказали: минимум стресса и усилий.

– Наш успех – заслуга тренера. – Грейсон берет меня за руку и тянет за собой к дивану у стены.

Перед диваном стоит стеклянный журнальный столик, а с другой стороны – два кресла. Грейсон садится на диван первым, а затем тянет меня вниз, и я едва не падаю ему на колени.

– Это Вайолет Рис, – представляет меня он, и публицист наконец обращает внимание и на меня.

– Ах да, я узнаю ваше лицо по фотографиям.

Я сглатываю и медленно высвобождаю свою руку из хватки Грейсона.

– Мы встретились с вами именно по этому поводу, – говорит Грейсон, заканчивая обмен любезностями. – Тренер приказал мне все уладить.

– Конечно, – отвечает она. – Ваша репутация – это наша репутация.