Жертва судьбы

Нет, я собиралась заставить его страдать так же, как он заставил страдать меня. Более того, у меня была власть, от меня зависело, как все обернется.

Как и тогда – моим решением было залезть с ним в ванну.

Я понимала, что это безумие, но продолжала медленно раздеваться для Доминика, сбрасывая каждый предмет одежды, пока на мне не осталось ничего, кроме тонких трусиков; мои руки скользили по телу, скрывая его от него. Безумие, рожденное слишком долгим одиночеством, травмой, тем, что он пробудил во мне потребность, которой я не хотела и о которой не просила. Единственное, что владело моим сознанием, когда я раскачивалась и вращалась. Мое тело касалось его колена или бедра, цепи не давали прикоснуться ко мне.

Их скрип заставил меня поднять глаза. Доминик пристально смотрел на меня, его грудь вздымалась и опадала слишком быстро, капелька пота скатилась по щеке. Его голос был хриплым.

– Так ты пытаешься убить меня?

Его слова разрушили чары, которые я плела не только вокруг него, но и вокруг себя. Я уставилась на Доминика. Никаких сожалений. Как только покину это место, я никого другого больше не захочу, и я поняла, что именно это Бетани пыталась донести до меня.

Что у меня может больше не быть такого шанса. Или, даже более того, у меня может не хватить смелости снова рискнуть.

– Ты… хочешь меня? – прошептала я. Наполовину вопрос, наполовину мольбу. Что, если он скажет «нет»? Что, если, как и Уилл Бетани, он отвергнет меня, пытаясь уберечь.

Я знала – тогда я уйду.

Я опустила руки, подошла к нему; мои волосы скользнули по плечам и торсу. Пристальный взгляд Доминика не отрывался от моего лица, даже когда я скользнула к нему на колени. Очень медленно его руки поднялись, и он положил их мне на талию на пределе длины своей цепи.

Сволочь, все это время он мог коснуться меня! Я моргнула, и он улыбнулся.

– Ты, казалось, наслаждалась собой, я не хотел прерывать.

Мои губы дернулись, а затем сжались. Он не ответил на мой вопрос, и хоть я и чувствовала, что его возбужденная плоть прижимается к моим трусикам, я не собиралась идти на уступки.

Я начала отступать, но Доминик был быстрее. Его губы метнулись к уголку моих.

– Больше всего на свете, Сиенна, я хочу брать тебя до тех пор, пока в тебе не останется воздуха из-за криков до хрипоты.

Я упустила момент, нужно было уйти раньше. Нужно было поцеловать его, потереться бедрами о его пах, а затем оставить.

Отсутствие сожалений – забавная штука. Я не хотела оглядываться назад и жалеть, что не сделала это, когда стану старой и седой и буду вспоминать о приключениях в своей жизни. Я хотела иметь возможность сказать, что до потери сознания загнала этого Генерала.

– Никаких прикосновений. Обещай мне, – прошептала я.

Он нахмурился.

– Я не могу прикоснуться к тебе?

– Не в этот раз. Обещай мне. – Я улыбнулась.

Доминик нахмурился еще сильнее.

– Хочешь помучить меня? Может, лучше убьешь?

– Что за способ умереть? – Я посмотрела на него из-под ресниц.

Подождала, пока он не вздохнул.

– Боги всевышние, дайте мне сил. Обещаю.

Дрожь предвкушения пробрала меня. Прежде чем я смогла передумать, мой язык по собственной воле высунулся, чтобы попробовать Доминика на вкус, и я немного переместила свой вес, прижимаясь к нему. Он зарычал, когда наши губы соприкоснулись, цепи зазвенели, когда он попытался сильнее обхватить меня руками, затем остановился и сдержался. Он опустил руки на края стула и вцепился в него.

– Очень хорошо, Генерал, – прошептала я, покачиваясь и прижимаясь грудью к его тонкой рубашке, от текстуры которой мои соски затвердели.

Его челюсть сжалась, по телу пробежала дрожь, но он был верен своему слову. И пальцем не пошевелил.

Я расстегнула рубашку Доминика и скользнула руками по торсу, наблюдая за его реакцией.

– Почему никаких прикосновений? – спросил он, когда я опустила руки ниже, к поясу брюк.

Я не ответила ему, расстегивая пуговицы. Я знала причину, даже если не хотела в этом признаваться.

Напряженная плоть едва ли не выскочила из штанов, пока я пыталась освободить ее. Скользнув рукой вниз, я слегка сжала его. Скрежет зубов заставил меня улыбнуться, и я осмелилась быстро взглянуть на Доминика из-под ресниц.

Его губы были приоткрыты, демонстрируя клыки, он наблюдал, как я медленно провожу рукой по его плоти, напоминавшей сталь, обернутую бархатом.

Я встала на носочки, приподнявшись над его членом, и медленно опустилась всего на дюйм.

– Богиня, – простонал Доминик, и стул заскрипел, когда мышцы его предплечий напряглись.

– Не сломайте стул, Генерал, – прошептала я. Двигаясь вверх и вниз, я наблюдала за лицом Доминика, пока он заставлял себя не двигаться. Боролся с желанием прикоснуться ко мне.

Мое тело умоляло принять его полностью. Прежде чем нас снова прервут.

Положив руки на грудь Доминика для равновесия, я сползла еще на дюйм.

Мое тело жаждало его прикосновений, его губ на моих ноющих сосках или прикосновений его пальцев к моей чувствительной точке. Но этот момент…

Еще дюйм, потом еще. Я прикусила губу, наконец-то скользнув к основанию и ощутив его глубоко внутри. Я задержалась на месте, позволяя телу привыкнуть.