Жертва 2. Искатель

Люпин снял ткань с картины, и Северус машинально наклонился вперёд, чтобы рассмотреть её. Это был пейзаж. На картине был изображён берег возле озера Хогвартса. Сам замок был виден вдали. На берегу стоял огромный бук. Северус вздрогнул. Это был тот самый бук, под которым они лежали с Джеймсом. Как и на всех магических картинах, листья дерева и трава колыхались от ветра, по озеру шла лёгкая рябь.

Северус снова потряс головой и перевёл полный непонимания взгляд на Люпина. Но тот только хитро улыбнулся и кивнул на картину. Северус опять вернул на неё взгляд и… замер с открытым ртом. Из-за дерева показалась знакомая фигура, которая начала приближаться к краю рамы, а потом остановилась, сложив руки на груди. Северус рассматривал его взъерошенные чёрные волосы и круглые очки и никак не мог понять, чего добивается Люпин. Наконец он покачал головой и поднялся с кресла, нервно сжимая в руке чашку с чаем.

— Что это значит? — раздражённо спросил Северус. — Люпин, какого чёрта ты притащил мне колдографию Джеймса Поттера?! Ты в своём уме?!

Северус уже начал заводиться. На самом деле он был возмущён до глубины души. На что намекает оборотень? Неужели он и про этот его роман знает? Но зачем вообще он хочет отдать ему колдографию? Это что, трогательный жест?

Улыбка спала с лица Люпина. Он посмотрел на Северуса широко открытыми глазами, словно поражаясь его непонятливости.

— Северус, это не колдография, — почему-то обиженным голосом отозвался он.

Северус нахмурился и снова посмотрел на портрет. Пока что он ничего не понимал. Он присмотрелся к изображению. Что-то в нём было не так. Обычно люди на колдографиях были статичными или выполняли какое-то действие по кругу. Но Джеймс просто стоял, сложа руки на груди, и смотрел то на него, то на Люпина. Северусу стало как-то не по себе. Он продолжал молча рассматривать портрет. Но тут Джеймс покачал головой и произнёс, обращаясь к Люпину:

— Да я же тебе сказал, Луни, он тупой! — Северус от неожиданности выронил чашку из рук и шарахнулся к камину: люди на колдографиях никогда не разговаривали. — Будет тут стоять и пялиться, пока конец света не наступит.

Северус вжался в каминную полку, будто перед ним была стая дементоров, а не просто портрет. Ему стало трудно дышать, и он с силой рванул ворот рубашки так, что отлетела верхняя пуговица.

— Что… — прохрипел он. — Что это такое?

Джеймс на портрете застонал и покачал головой. А Люпин уже откровенно посмеивался, наблюдая за Северусом.

— Луни, ты зря это делаешь, — предупредил Джеймс. — Мне кажется, ещё секунд десять, и больше некому будет готовить тебе аконитовое зелье.

Но Люпин только ещё сильнее засмеялся, пряча лицо в ладонях.

— Люпин… ты… мне… объяснишь… — Северус пытался выровнять дыхание, но пока получалось плохо.

— Луни, кончай ржать! У него ж сейчас сердечный приступ будет.

— Заткнись, Поттер! — рявкнул Северус на портрет, грозя ему пальцем.

Почему-то обидные слова всегда действовали на Снейпа отрезвляюще, и самообладание понемногу возвращалось.

— Извини, Северус, — пробормотал Люпин, вытирая слёзы. — Мне, наверное, нужно было сначала тебе всё рассказать. Дело в том, что когда Волдеморт убил Поттеров, Дамблдор распорядился изготовить портрет Джеймса. Ну, как делают для директоров Хогвартса. Это ведь делается через Министерство, и они ему несколько раз отказывали, а нужно было спешить, потому что на изготовление есть только неделя, а потом всё… Душа мага навсегда покидает этот мир. Ну, так вот. Они ему говорили, что это привилегия только директоров школы, но Дамблдор сказал, что Джеймсу известна некая тайна, как можно найти убежище приспешников Волдеморта. Они поверили и изготовили портрет. Дамблдор отдал мне его на хранение. Сказал, чтобы я правильно им распорядился, когда придёт время. И вот, думаю, оно пришло. Портрет должен быть у тебя.

Всё время, пока Люпин рассказывал, Северус недоверчиво косился на портрет. Джеймс ерошил волосы, пинал ногами траву, разглядывал облака и откровенно скучал. И Северус никак не мог оторваться от этого зрелища. Он всё ещё с трудом верил в то, что говорил Люпин.

— То есть, ты хочешь сказать, — медленно проговорил он, — что это… что там…

— Да, там душа Джеймса, — закончил за него Люпин. — Это правда он.

Северус прикрыл глаза и сосчитал от десяти до одного. Теперь он окончательно взял себя в руки.

— Значит, всё это время ты знал, о том, что мы…

— Да. Он сказал мне, ещё когда был жив. То есть, нет! Я сам догадался, а он подтвердил.

— И все пятнадцать лет портрет был у тебя, и ты не сказал никому ни слова?

— Я даже Сириусу не говорил. Об этом знаем только мы с Дамблдором. Ну, ещё и, конечно, мастер, который изготавливал портрет. Хотя, думаю, в Министерстве о нём уже давно забыли. Ты ведь знаешь, им тогда не до таких пустяков было. В общем, о нём никто потом и не вспомнил.

— И ты… Говорил… В смысле… Ты общался с ним?

Люпин пожал плечами.