Жертва 2. Искатель

— О! Вы правы, профессор. По шваберным танцам вы оказались гораздо лучшим учителем, чем по зельям или окклюменции. Единственное, о чём я сожалею, так это о том, что я слишком быстро всё усвоил и до наглядной демонстрации дело не дошло. А так… очень бы хотелось увидеть вас со шваброй.

Оба улыбнулись.

«Два-два».

— Ну, я же не виноват, Поттер, что именно шваберную науку вы оказались в состоянии понять, в отличие от других, которым я пытался вас обучить.

«Два-три».

— Наверное, я научился этому так легко именно потому, что вы почти не прикладывали руку к моему обучению.

Северус вздохнул и отложил пергаменты.

— Тебе не надоело? — искренне удивился он.

— Не надоело что? — Поттер перестал работать шваброй и выпрямился.

— Пол натирать.

Гарри вспыхнул.

— Ты же сам сказал…

— Я сказал убраться. Но при этом я, кажется, не запрещал применять магию.

Северус ехидно усмехнулся, видя, как меняется выражение лица Гарри. Тот бросил швабру на пол, при этом процедив сквозь зубы что-то нечленораздельное, но, наверняка, не очень цензурное. Впрочем, Северус не стал уточнять. Гарри достал палочку, пробормотал заклинание, наводя её на швабру, и через несколько минут пол в классе практически блестел.

За это время Северус успел немного смягчиться. И теперь вид Гарри не вызывал в нём негативных ассоциаций из-за вчерашнего происшествия. Наоборот, он даже начал жалеть, что затеял всю эту возню с уборкой. Хотя тут же он поймал себя на мысли, что ему просто хотелось немного подколоть Поттера. После того, как Гарри признался ему в Выручай-комнате, что его перестали задевать ехидные замечания Снейпа, Северус понял, что и ему теперь нравится отпускать такие беззлобные реплики в адрес Поттера. Например, от этой короткой перепалки он получил настоящее удовольствие. Раньше игра проходила в одни ворота, но когда Гарри почувствовал свободу и начал отвечать на сарказм Северуса таким же сарказмом, это оказалось почему-то очень приятным и даже интересным.

В принципе, у Северуса не было проблем в общении с людьми из-за своего острого языка, но всегда, когда он отпускал ядовитые замечания и реплики, это настораживало и отдаляло собеседника. Не то чтобы Северус хотел с кем-то сблизиться, просто он был ТАКИМ и ничего с этим делать не желал. А если собеседника пугали острые шпильки Северуса, значит, в дальнейшем им не о чем было разговаривать. Лишь два человека, Люциус и Альбус, не принимали его тон всерьёз. И поэтому с ними было приятно общаться. Теперь к этому короткому списку добавился и Гарри. И Северусу это действительно нравилось.

Возможно, истинная причина была в том, что ему нравилось, когда люди воспринимали его таким, каким он являлся, не пытаясь как-то по-особому и по-хитрому объяснить себе его поведение. А студенты всегда думали о нём гораздо хуже, чем было на самом деле. Конечно, Северус не пытался никогда научить кого-то общаться с собой, а это была, безусловно, тонкая наука. Ему было приятно и удобно, если человек сам искал способы и пути общения с ним, а не пугался и не отдалялся после первой же ехидной реплики, сорвавшейся с его языка.

С Люциусом они были знакомы уже много лет. Северус до сих пор не мог понять, что богатенький папенькин чистокровный сыночек нашёл в бедном унылом мальчишке. Видимо, он чем-то смог настолько заинтересовать Малфоя, что инициатором их общения, а впоследствии и дружбы, выступил именно Люциус. И Северус не мог не отметить, что друг всегда подстраивался под него в общении, в совместных делах… да вообще, в чём бы то ни было. И это было приятно и странно одновременно. Поначалу Северус не верил в такую дружбу. Всё это казалось ему шуткой и подвохом. Особенно учитывая тот факт, что всё это развивалось на фоне войны с Мародёрами. Но уже через полтора года Люциус сумел завоевать расположение и доверие Снейпа, а ещё через полгода Северус смело мог назвать Малфоя своим другом. А что касается Альбуса, здесь всё тоже было достаточно сложно. С учётом того, как Северус вообще оказался в школе и под покровительством директора, Дамблдор был с ним первое время более чем осторожен в общении. Поначалу Северус думал, что это из-за того, что Дамблдор ему не доверяет до конца, но потом, уже спустя несколько лет, понял, что всё дело было в том, что Альбус боялся подорвать его доверие к себе и потерять. И когда пришло осознание этого факта, Северус дал клятву самому себе, что будет верен Альбусу до конца своих дней, несмотря ни на что. Он понимал, что это будет очень тяжело, но это был единственный способ отплатить директору за его доброту и расположение.