Жерар Филип. Одно мгновение… и жизнь после него

Чувствую себя неприятно растерянной – вспоминаю, такую же подавленную и печальную растерянность испытала после того, как вошла в убранную после смерти квартиру бабушки. Ее личные вещи были выброшены, мебель сломана, библиотека разорена – ничто не напоминало о том, что здесь прошла огромная жизнь, за время которой накопились бытовые мелочи, характеризующие привычки и вкусы дорогого человека, не осталось ничего. Так вот и у Анн-Мари не осталось ничего ни от ее детства, ни от именитого отца, ни от матери. Эта квартира была явно обустроена по вкусу молодой женщины, ее мужа и детей. Обустроена современно. Никакого оммажа на стенах, никаких дорогостоящих безделушек или антикварной мебели. Солнце щедро струилось ярким светом в огромные окна, приветливо согревало домашний мир Анн-Мари. Старому миру, прошлому, тут было не место!

Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять – сегодня здесь живет творческая семья. Вот там, в кресле – сценарий с закладками в активной работе, а здесь, на столе – стопка блокнотов, ручки. В кресле нахохлился плюшевый мишка.

Заметив, что я простужена, Анн-Мари строгим голосом повелевает темнокожей домработнице принести лекарство и чай с медом, а затем набрасывает на мои плечи теплую шаль и чуть ли не силой, как куклу, усаживает в широкое кресло, наполненное шерстяными подушками. По соседству с мишкой ее детей.

Еще вчера, планируя нашу встречу, думала, с чего бы начать разговор. Какой вопрос будет первым? Мне всегда казалось, что перевод названия мемуаров неточен. «Le temps d’un soupir» – это скорее «время, пока длится вздох» или «протяженность вздоха». И в таком заглавии тема заявляется более точно, оно ощутимо передает мучительную длительность счастья. Вернее, его скоротечность. Мгновение, доля мгновения блаженства, которое, как выстрел, звучит в вашей жизни, а потом убивает. Во всяком случае именно это – основная сюжетная линия книги.

Известно, что Жерар Филип умер при рождении, но врачам удалось сотворить чудо и вернуть его к жизни. Вырвав сына из лап смерти, мать Мину патологически боялась отпускать его от себя без присмотра. Куда бы он ни ходил, всюду за ним следила. Подобная забота категорически не нравилась отцу. Марсель Филип считал изнеженность и ранимость одними из самых постыдных мужских качеств. Он жестко дрессировал сыновей: сообщал, например, жене и одному из мальчиков, что Жан или Жерар «пропал». Все начинали плакать, а отец орал, требуя «подтереть сопли и встретить беспощадную реальность отважно, достойно, с поднятой головой». Отец грубо ломал им психику, а когда они успокаивались, признавался, что все были на самом деле живы-здоровы.

Возможно, чудесное возвращение к жизни, страх матери и жесткая позиция отца трансформировали психику Филипа. Он уверовал в собственные неуязвимость, бесстрашие и отвагу. Эти качества сделали его личность сложной. За прекрасной внешностью хрупкого эльфа таился непоколебимый великан, жесткий, смелый борец, жизнелюбивый, жадно открытый радостям мира человек.

Много позже, в один романтический вечер, Жерар Филип приведет свою молодую жену Анн в парижский Люксембургский сад и там возьмет с нее клятву любое горе встречать достойно. Не прятаться. Не увиливать, не лгать друг другу. Он действительно считал, что беды ему по плечу, еще с пеленок! Он всегда помнил (ему рассказывали все родственники!), как вернулся к жизни в руках акушера, будто получив прививку от смерти, путевку в смелую жизнь. Лично он умел быть сильным.

Но задумывался ли Филип над тем – была ли сильной его жена?