Жены и девы Древней Руси

Боярин взял нескольких своих слуг поздоровее и отправился к пещерам. Монахи вышли ему навстречу.

– Где мой сын? – грозно спросил боярин.

– Я уже говорил тебе, господин, что он стал иноком, – смиренно ответил Антоний.

А Никон добавил:

– Я сам свершил над ним обряд пострижения.

Боярин подал знак слугам, те, отодвинув монахов, устремились в пещеру и через минуту выволокли наружу упирающегося юношу в монашеской рясе. Боярин закатил ему звонкую затрещину, сорвал с него рясу, бросив ее на землю, приказал надеть принесенный слугами бархатный кафтан, крепко взял сына за руку и повел домой.

Старцы печально смотрели им вслед.

Однако не прошло и нескольких дней, как Варлаам снова прибежал в обитель. На сей раз старцы предусмотрительно спрятали его в самой дальней пещере, и разгневанному боярину, который опять явился за сыном, пришлось уйти ни с чем, несмотря на то что он всячески ругал монахов и пугал их немилостью самого князя.

Боярин снова пожаловался Изяславу. Рассерженный князь потребовал к себе Антония и Никона и приказал им вернуть Варлаама отцу, пригрозив в противном же случае засадить их до конца дней в темницу, а пещеры закопать.

Антоний ответил:

– Ты, княже, можешь поступить как тебе угодно, но я не могу отторгнуть юношу, решившего посвятить себя царю небесному. Если же ты разоришь нашу обитель, иноки уйдут в другие земли и все равно будут продолжать свое служение.

Гертруда, присутствовавшая при этом, поспешила вмешаться.

– Послушай, господин мой супруг, – сказала она, – и не гневайся. Когда я была еще ребенком, в нашей стране случилось несчастье – сильные мира сего начали преследовать черноризцев, так что многим из них пришлось покинуть ее пределы. После чего постигли нашу землю страшные беды и несчастья. Остерегайся, господин, чтобы не случилось того же с твоей землей.

Супруги в очередной раз сильно повздорили, но в конце концов Изяслав послушался жену и оставил монахов в покое. Варлаам же прославился своей праведной жизнью, впоследствии стал игуменом монастыря и был причислен к лику святых.

Киево-Печерская обитель становилась все более многолюдной, и Антоний обратился к князю Изяславу с просьбой разрешить монахам использовать для своих нужд не только пещеры, но и гору над ними, которая была княжеской землей. Изяслав, вероятно не без влияния Гертруды, разрешил, на вершине горы были построены новые кельи, а затем и каменная церковь во имя Успения Богоматери. Для того чтобы украсить ее росписями и мозаиками, выписали мастеров из Царьграда. Впоследствии о строительстве и украшении Успенской церкви стали рассказывать много чудес: говорили, что сам Господь указал огненным столпом место закладки церкви, а Богородица явилась четверым царьградским живописцам и повелела им идти на Русь, чтобы украсить стенным письмом вновь построенный храм, и, когда те собрались в дальний путь, вручила им свой образ с предстоящими Антонием и Феодосием Печерскими, которых благословляет Младенец-Христос. Этот образ, получивший название Печерской Богоматери, был поставлен в Успенской церкви, и Гертруда стала почитать его с особам усердием.

Летописец. Рис. Татьяны Муравьевой

Княгиня по-прежнему часто посещала Киево-Печерскую обитель, тем более что Никон приступил к работе, которая чрезвычайно ее заинтересовала, – он начал составлять Летописный свод. Гертруда помнила, что подобным делом занималась когда-то ее мать, и рассказала об этом Никону. Тот стал подробно ее расспрашивать, с большим одобрением отнесся к способу расположения дат по годовой сетке пасхальных таблиц, которым пользовалась королева Рикса, и именно этот способ стал применять в своем труде[14].

* * *

Шли годы. Сыновья Изяслава и Гертруды стали взрослыми, и Изяслав разослал их своими наместниками по разным городам.

Однажды зимой 1067 года в Киев неожиданно явился Мстислав, сидевший в Новгороде. Гертруда обрадовалась сыну, которого не видела уже несколько лет, но Мстислав был мрачен и зол и сразу же объявил, что приехал не в гости, а за помощью для борьбы с полоцким князем Всеславом Брячиславичем, который внезапно совершил дерзкий набег на Новгород, сжег полгорода, взял богатую добычу, увел много пленных и даже снял колокола с храма Софии Новгородской и увез его к себе в Полоцк.

Всеслав Полоцкий уже не раз бывал источником беспокойства для киевского князя. Он приходился внуком старшему брату Ярослава Мудрого, считал, что полоцкие князья по своему рождению стоят выше киевских, и не признавал великокняжьей власти. Всеслав был умен, хитер и изворотлив, народная молва приписывала ему дар чародейства: говорили, что он мог оборачиваться серым волком и золоторогим туром, летал по небу ясным соколом, плавал в морской глубине рыбой-щукою, что ведомы ему многие тайны, что провидит князь Всеслав прошлое и будущее и никто из противников не может его одолеть.

Изяслав не мог оставить безнаказанным разорение Новгорода, он решил идти войной на князя-чародея и призвал на помощь своих братьев Святослава и Всеволода.