Женское нестроение

Да? въ самомъ дл? Ну, на этотъ разъ перевсъ въ оптимизм за мною. Я не имю столь твердой вры въ хронологическую устойчивость женскаго рабства, поддерживаемаго буржуазною культурою, и былъ бы очень несчастливъ, если-бы мнилъ исторію двадцатаго вка улитою, которая детъ, когда-то будетъ. Девятнадцатый вкъ пробилъ въ стнахъ женской Бастиліи столько брешей, что часъ перелома, о которомъ мы говоримъ. представляегся мн совсмъ не такимъ безнадежно далекимъ, a работа для его ускоренія совсмъ не такизмъ отвлеченнымъ, теоретическимъ «смотрніемъ въ корень», какъ воображаетъ ее г. Зньковскій, столь благонадежно уповающій на черепашій ходъ улиты.

Г. Зньковскій относитъ меня къ рязряду тхъ сторонниковъ коренныхъ реформъ, которые, признавая цлесообразными единственно таковыя, спшатъ въ то же время оговориться, что он невозможны. Опять г. Зньковскій приписываетъ мн, - и еще въ кавычкахъ, стало быть, какъ цитату моихъ точныхъ словъ, — идею, которой нтъ въ моей стать. То-есть, что единственными цлесообразными къ излченію проституціонной язвы средствами я признаю коренныя реформы во всей общественной постановк женскаго вопроса, — это врно; a вотъ, что я будто бы считаю коренныя реформы «невозможными», — это ужъ г. Зньковскій сочинилъ отъ себя. Вся статья моя — наглядное доказательство, что для меня он — не только надежда полной возможности, но и убжденіе требовательной и неотложной необходимости. Г. Зньковскій навязываетъ мн собственную свою мысль. Возвращаю по принадлежности и, признаюсь, безъ благодарности. Въ контрастъ мечтателямъ о коренныхъ, но невозможныхъ реформахъ, г. Зньковскій восхищается тми, которые думаютъ, что «нужно длать то, что можно длать». У всякаго — свой вкусъ! Спасибо этимъ добрымъ и хорошимъ людямъ, длающимъ, «что можно», но не хочу терять ыадежды, что будетъ открытъ Сверный полюсъ, ни многихъ другихъ «невозможныхъ» надеждъ. «Можность», предлагаемая г. Зньковскимъ въ мрило вещей и потребностей міра сего, — начало весьма растяжимое, не говоря уже о томъ, что совершенно субъективное. То, чего нельзя предполагать «можнымъ», не посмотрвъ или даже опасаясь смотрть въ корень, весьма часто оказывается не только можнымъ, но и должнымъ, когда въ оный посмотримъ попристальне. И, — да проститъ мн г. Зньковскій (впрочемъ, онъ наговорилъ мн столько безпричинно непріятныхъ словъ и обвиненій, что я имлъ бы право и безъ извиневій примнить къ нему правило: «долгъ платежемъ красенъ»), — проповдуемая имъ теорія безапелляціонной «можности» противъ зловреднаго «мечтательства» ужасно напоминаетъ классическій кодексъ умренности и аккуратности подъ торжествующимъ девизомъ: «Въ мои лта не должно смть свое сужденіе имть». Хорошъ былъ бы прогрессъ человческій, если бы общество измряло свои идеалы современною возможностью ихъ осуществленія! оіеге — potere, говоритъ итальянская пословица. И — пусть людей съ идеалами «невозможнаго» называютъ не только мечтателями, но даже безумцами…

Безумству храбрыхъ поемъ мы псню!
Безумству храбрыхъ поемъ мы славу!
Безумство храбрыхъ есть мудрость жизни…

A что касается добрыхъ людей съ идеалами «можнаго», они тоже поступаютъ отлично, очень благородно, длая свое «можное» какъ умютъ наилучше и со всякимъ тщаніемъ, потому что вреда отъ того нтъ, a многимъ даже можетъ быть и существенная польза. Ибо, за неимніемъ гербовой, пишутъ на простой, и палліативы далеко не безполезны. Если, скажемъ для примра, въ глухой деревн повальный дифтеритъ, то, разумется, нтъ никакого резона оставлять больныхъ вовсе безъ лченія, покуда не прідетъ изъ города врачъ съ противодифтеритною сывороткою. Хорошо длать больнымъ припарки, компрессы, инголяціи бензойнымъ натромъ, спринцованія известковою водою и многое другое, рекомендуемое «Домашнею Медициною» Флоринскаго. Похвальные труды эти успшно вознаграждаются, когда изъ сотни больныхъ души дв-три возьмутъ, да и поправятся при участіи собственной крпкой натуры. Честь и хвала тмъ, кто поставилъ ихъ на ноги, — ну, a безъ противодифтеритныхъ прививокъ эпидеміи все-таки не сломить, a безъ радикальной дезинфекціи ея изъ деревни не выжить.