Женское нестроение

Уравняйте женщину съ собою въ правахъ на образованіе, трудъ и заработную плату. Поставьте ее такъ, чтобы проституція, въ какой бы то ни было форм, не оказывалась для нея выгодне честнаго труда, — и тогда вамъ не нужно будетъ собирать ни създовъ, ни конгрессовъ: вопросъ о проституціи умретъ самъ собою. A безъ общественнаго равенства трудящейся женщины съ трудящимся мужчиною вс създы и конгрессы — только новые кирпичи въ адскую мостовую добрыхъ намреній, надъ которою такъ злобно хохочетъ сатана…

У него тамъ славно вымощено!

1902.

II

Мои мысли о борьб съ проституціей вызвали пылкія возраженія со стороны аболиціониста В. В. Зньковскаго.

Г. Зньковскій упрекаетъ меня, какъ «мечтателя о коренныхъ реформахъ» въ области женскаго вопроса, въ презрительномъ равнодушіи къ великому аболиціонистическому движенію, которымъ сейчасъ энергично всколыхнулись Европа и Россія. Источникъ моего якобы презрительнаго отношенія къ аболиціонистической работ г. Зньковскій усматриваетъ въ маломъ моемъ знакомств съ нею. «Если бы г. Иксъ[2] потрудился прочитать хотя бы книги Ренве-Амъ-Рина («Недостатки современнаго надзора за общественною нравствеыностью»), Гюйо (La Prostitution»), Окорокова («Международная торговля двушками для цлей разврата»), Покровской («Регистрація способствуетъ вырожденію народа»), — онъ понялъ бы, что задачи, которыя себ ставитъ аболиціонизмъ, жизненны и чрезвычайно широки».

Имю эти труды, читалъ: они интересны, полезны, поучительны.[3] А, сверхъ того, полагаю, что неоспоримое положеніе г. Зньковскаго: «Задачи, которыя себ ставитъ аболиціонизмъ, жизненны и чрезвычайно широки», — не требуетъ никакихъ искусственныхъ и книжныхъ доказательствъ. Оно ясно безъ всякихъ книгъ. Само собою, «нутромъ» ясно. Аболиціонизмъ — инстинктивный протестъ испуганной и возмущенной человческой натуры противъ слишкомъ нагляднаго и осязательнаго, мучательнаго зла. Законность этого естественнаго протеста не подлежитъ ни малйшему сомннію. Больше того: черствое сердце y того человка, который не присоединяется къ протесту. Мое же, — по не весьма для меня лестному мннію г. Зньковскаго, — оказывается черствымъ изъ черствыхъ, такъ какъ я, будто бы, даже издваюсь надъ аболиціонизмомъ, поднимаю его на смхъ. Откуда это г. Зньковскій взялъ, — не усматриваю въ своей стать, равно какъ и того, чтобы я проповдывалъ «квіэтизмъ» до отношенію къ проституціонному вопросу… Аболиціонистическіе опыты и упражненія я очень уважаю, самъ въ нихъ неоднократно участвовалъ, охотно участвую и, конечно, не разъ еще буду участвовать. Думаю, словомъ, что практически я — столько же аболиціонистъ, не принимая на себя этой клички, сколько и мой оппонентъ. Теоретическая же разница между нашими взглядами та, что г. Зньковскій оптимистически вритъ:

— Спасая и охраняя падшихъ женщинъ, аболиціонисты уничтожають проституцію.

Я же, мене склонный къ радужнымъ упованіямъ и розовымъ миражамъ, говорю:

— Спасая и охраняя падшихъ жешцинъ, мы спасаемъ и охраняемъ (при томъ, рдко съ удачею) только извстное количество извстныхъ намъ падшихъ женщинъ. Проституцію же, какъ соціальный институтъ, мы благородными палліативами аболиціонизма уничтожить не можемъ. Ростъ проституціи остановится (а? что остановилось въ рост, обречено на вымираніе) исключительно отъ этическихъ, общественныхъ, экономическихъ реформъ, которыя уравняютъ образованіе, трудовыя и гражданскія права женщины съ таковыми же правами мужчины. И, прежде всего, практически необходимо равенство правъ экономическихъ. Какъ скоро увеличатся въ числ и расширятся въ компетенціи области честнаго женскаго труда, какъ скоро честный заработокъ женщины будетъ въ состояніи парализовать для нея необходимость или соблазнъ заработка черезъ половую самопродажу, — смертный приговоръ проституціонному институту (по крайней мр, въ современныхъ его формахъ) будетъ произнесенъ; a приведеніе приговора въ исполненіе временемъ станетъ дломъ весьма короткаго срока.

Итакъ, еще разъ: чтобы уничтожить проституцію, нужно, прежде всего, уничтожить соблазнъ ея экономическихъ преимуществъ предъ честнымъ женскимъ трудомъ, возвысивъ его заработную плату до мужского уровня, что достижимо только коренною реформою женскихъ правъ въ обществ будущаго. Слдовательно, давайте стремиться къ коренной реформ женскихъ правъ. Вотъ прямой и, я полагаю, единственно возможный выводъ изъ моей статьи. Сколько въ немъ «квіэтизма», предоставляю судить читателю.