Женитьба Кевонгов

Поначалу писатель предполагал создать широкую историческую панораму и показать на ее фоне несколько поколений нивхских семей, чьи судьбы наиболее полно отразили бы судьбу народности начиная с момента освоения Сахалина и первых столкновений коренного населения с теми, кто его «открывал» и при этом беспощадно грабил и уничтожал, и до Октябрьской революции. Но, как у всякого самобытного писателя, идущего при создании произведения не от условного, схематичного построения, а от логики развития образов, характеров, — замысел в процессе работы претерпел серьезные изменения. В центр романа выдвинулась полная истинного драматизма история одного нивхского рода, который пытается противостоять надвигающемуся капиталистическому смерчу, стремится отстоять свое право на жизнь, на сохранение вековых традиций и обычаев и в конце концов терпит жестокое поражение. Это заставило писателя сместить художественные акценты, сузить географию событий, сосредоточить их вокруг судьбы древнейшего нивхского рода Кевонгов, стоящего на грани вымирания. Так появился роман «Женитьба Кевонгов».

…Незваные беды, словно проклятие духов, обрушились на род Кевонгов. Сначала люди из стойбища Нгакс-во увезли помолвленную с главным героем романа, будущим главой рода Кевонгов Касказиком девушку из рода Авонгов — Талгук; чтобы восстановить справедливость, пришлось пролить кровь — убит оскорбитель, но погиб и брат Касказика. Затем беглые каторжники убивают двух братьев Касказика. Прошли годы, у Касказика и Талгук выросли сыновья Наукун и Ыкилак, и теперь у их отца одна забота: отыскать достойных невест, чтобы продолжался и умножался род Кевонгов. Но и тут ждут Касказика неудачи и разочарования. Надеялся Касказик, что сумеет найти своим сыновьям не двух, а трех жен. Ланьгук никуда не денется, рассуждал Касказик, она по неписаным законам предков предназначена их роду. Но пока они с Ыкилаком подрастут, он, Касказик, «объедет все стойбища, доберется до самых отдаленных, куда не проникали даже его предки, и найдет, конечно же, найдет двух женщин, пусть не очень молодых, пусть не очень красивых, пусть даже горбатых, но двух. И пока Ыкилак и Ланьгук подрастут, Наукун уже будет иметь нескольких сыновей от обеих жен. Несколько сыновей! И дерево Кевонгов пустит новые ветви!»

Но поиски невест оказались безуспешными…

С каждой страницей приближается трагическая развязка. Ее ощущение особенно нарастает, когда в беседе с Тимошей Пупком, купцом, обирающим стойбища нивхов, властный и оборотистый якут Чочуна узнает, что Пупок еще не был в верховьях Тыми, там, где живут Кевонги. Значит, Чочуна будет там первым. Какой-то будет их встреча?

Параллельно развивающиеся события позволяют нам следить и за Касказиком, и за Чочуной.

Вот якут сколачивает приличное состояние, завоевывает доверие Тимоши Пупка, добивается расположения нивха Ньолгуна и берет его в проводники…

Кевонги же совершают безрассудный, с практической точки зрения, поступок: найдя в живых от всего рода «кровников» лишь мальчонку-сироту, оставляют ему богатые дары…

Пути героев перекрещиваются. Чочуна обещает Ньолгуну сосватать ему Ланьгук. Кевонги же, истратившись на дары для последнего представителя рода Нгакс-во, не могут собрать выкуп для Ланьгук и опередить Ньолгуна….

Они могли бы поступить иначе. Но Кевонги живут по законам совести и чести. И когда Наукун робко предлагает отцу сохранить часть даров на выкуп, Касказик резко обрывает его:

«Один человек тебе не человек? Пока жив хоть один человек, род его живет!»

Помириться даже с одним человеком, оставшимся от прежде могущественного рода, — пусть этот оставшийся в живых ребенок-несмышленыш, — для Касказика не просто условность, не дань обычаю, это надежда на возможность обновления и своего рода.

Вторая половина романа состоит из описания собственно женитьбы. Здесь и испытание для жениха — единоборство с медведем, и приготовления к медвежьему празднику, самому священному у нивхов, и «разговор» шамана с предками. Но все это — лишь яркий, красочный фон, на котором зарождаются, нарастают и разрешаются конфликты, принесенные в родовые общины новыми, капиталистическими отношениями. Перед подкупом, лестью, силой и властью богачей оказываются бессильными и вековые заветы, и житейская мудрость старого Касказика, и храбрость Ыкилака, и верность Ланьгук.

Всем ходом повествования автор убеждает читателя в том, что беды рода Кевонгов — не результат случайного стечения обстоятельств. Само время подписало приговор первобытно-общинному строю. Сюда, в таежную глухомань, вместе с дельцами капиталистической формации Пупком и Чочуной проникают отношения, порожденные «золотым тельцом»: вражда, разобщенность, зависть, лицемерие.

Тема распада родовых отношений привлекла внимание писателей — представителей народов Крайнего Севера и Дальнего Востока. Ей посвящены романы «Сон в начале тумана» и «Иней на пороге» Ю. Рытхэу, «Амур широкий» Г. Ходжера, «Ханидо и Халерха» С. Курилова. Достойное место в этом ряду занимает «Женитьба Кевонгов».