Жених и его невеста

Колодец рядом с домиком Глинских — через один дом, в котором живёт Ваня Каутер. Игорю нравится начинать новое дело. Он ещё ни разу не доставал воду из колодцев. Дотянувшись до деревянной бадьи, начал опускать его в квадратную темноту, перебирая руками толстый шест. Неожиданно палка вырвалась, и бадья выскочила из колодца. Подошла Ольга с ведром. Игорь обрадовался — вдвоём-то справятся с шестом. Он не видел, как девочка поставила ведро на край сруба, наклонился, пытаясь понять, далеко ли находится вода. На станции прогудел паровоз, мальчик повернул голову и выпрямился, чтобы посмотреть, не другого дяди паровоз даёт отправление гудком. Нечаянно задел ведро локтем, и оно полетело вниз. Дети долго смотрели в колодец и заметили, что ведро не утонуло, набравшись немного воды, плавает. Игорь подумал и решил, что его можно достать, если опустить вниз бельевую верёвку с крючком. Верёвка была дома, а крючок можно согнуть из длинного гвоздя. Свой план предложил Ольге. Она согласилась.

Гвоздь не желал сгибаться как нужно. Тогда Игорь решил привязать кусок проволоки к шнуру и загнуть конец крючком, который обязательно подцепит дужку ведра. Сделав несколько попыток, Игорь смог подцепить ведро. Вдвоём принялись тянуть ведро из колодца. Подошел Ваня и стал помогать. Когда Ольга должна была взяться за дужку, крючок разогнулся, и ведро вновь улетело в колодец, стукаясь о лёд, который ещё не растаял. Они долго высматривали ведро, но его не было видно.

— Утонуло, — сказал Ваня.

— Совсем, — печально произнесла Ольга.

— Скажем тёте Кате, что это я уронил ведро, — храбрясь, предложил Игорь.

— Не ты, а ветром сдуло, — сказала Ольга. — я видела. Поднялся ветер, оно и упало. Мама не станет нас ругать.

— Зачем врать? Если это сделал я.

— Попрошу дедушку, он достанет ведро. Он уже доставал зимой, — ободрил Игоря Ваня. — Тётя Катя не узнает. Он быстро достаёт.

Игорь вспомнил об украденной шоколадке, о разбитой чайной чашке, осколки которой бросил в печь, и ему стало грустно. Нужно идти к Евсеечу и всё ему рассказать. Пусть изругает, пусть мама поставит в угол, пусть все узнают, что он утопил ведро, виноват в том, что тётя Лариса из-за него почти, что сломала одну ногу. Накануне потерялся корабль, который дал Ольге пускать по ручью. Кораблик сделал Евсееч. Он был как настоящий. Игорь им дорожил, пускал только на верёвочке, а Ольга уронила её в воду и достать не смогла.

— Я принесу тебе воды, — сказал Игорь, направляясь, домой. Он уже смотал шнур.

— Лучше попью у вас, — сказала Ольга, заворачивая куклу.

Ольга сделала маленький глоток и сказала, что пить ей расхотелось. Она сняла пальтишко и предложила ему поиграть в какую-нибудь игру, но Игорь отклонил предложение, сославшись на то, что ему очень нужно сказать Евсеечу о потерянном кораблике.

— Пойдём вместе, и я скажу правду.

— Ты не ходи. Испугаешься и будешь плохо спать, — отговаривал Игорь.

— Ты не испугиваешься? И я не буду. Я же с ним давно познакомилась. Он тогда мне валенки подделал, а то ты плохо заштопал. Нитки сразу порвались.

— Я — другое дело.

— И я — другое дело. Ты скажи, что вам наворожила бабушка Усачиха?

— Сказала, что всё будет хорошо, война обойдёт нас, только немного заденет. — Игорь вспомнил свою тайну и посмотрел на Ольгу. — Пошли. Только нужно немного нарвать цветов для Евсееча и других солдат.

Как ни пугал Ольгу Игорь, всё напрасно. Она не боялась лица сапожника. Ей хотелось сделать ему что-то хорошее, ну пол подмести, цветы подарить. Пол Ольга подметает лучше Игоря. Он это знает.

— Это вы далеко собрались? — спросил Евсеич, отворачиваясь к верстаку, чтобы дети не видели его безбрового коричневого от ожогов лица.

— Это мы к вам собрались, — ответила Ольга, стараясь обойти сапожника и вручить ему букет.

— Я вам цветы принесла, — чтобы как подарок был. — Вы нам подарили санки, кораблик. Я его упустила в ручье. Вы всем ребятишкам подшиваете валенки. У нас ничего нет, а только эти цветы. Мы с Игорем рвали.

Евсееч взял цветы и долго молча стоял, глядя в окно. Ольга подметала. Набрала в рот воды из кружки и так ловко брызнула, что Игорь позавидовал — у него никогда так не получается. «Когда уйдёт, когда они останутся вдвоём, и он расскажет о краже», — думал Игорь, выгребая золу из железной печки в маленькое ведёрко.

— Евсееч, я сейчас ведро утопил в колодце. Ольга пить захотела, а я задел локтем.

— Добудем, — как-то весело сказал дядя Степан. — Не горюй.

— Знаете, я ещё чашку разбил дома, и осколки в печь спрятал.

— Признаешься, и мама поймёт, что ты посуду мыл и нечаянно уронил.

— Она два раза падала.

— Дядя Евсееч, ведро ветром сдуло в колодец, правда, — сказала Ольга. — Игорь не виноват нисколечко.

Ольга взялась протирать стёкла окна, убирать паутины из углов. Игорь вдруг решился на отчаянный поступок. Он достал из кармана сломавшуюся шоколадку, пожил на верстак перед сапожником и упавшим голосом проговорил:

— Я украл… у вас… Я больше никогда не стану брать чужие шоколадки.

— Воровать не хорошо. А почему ты не съел её?