«…Симбирск пал 22 числа сего месяца (июля. — Ю. В.) в 2 часа дня, и только вечером 23 числа я получил донесение командира 4-го Латышского стрелкового полка… На мой приказ 4-му Латышскому полку выступить… в Симбирск я получил от командира этого полка резолюцию массового собрания о том, что солдаты постановили отправиться в глубокий тыл на отдых. Полк так и не выступил. Тогда я приказал выступить в Симбирск командиру полка, комиссару полка, полковому комитету, всему командному составу, фракции коммунистов и всем честным солдатам, не потерявшим стыд и совесть. В общем, набралось 173 выступающих. Но в ответ на этот приказ командный состав подал командиру полка заявление об отказе от занимаемой должности. Я категорически запретил это. Но означенные 173 человека тоже не выступили в Симбирск…
У белогвардейцев были триста конников и четыре орудия, наши ж силы были гораздо многочисленнее, но без дисциплины и привыкшие к произволу и трусости.
Наши солдаты выбрались из Симбирска заблаговременно вместе с комиссарами и членами губисполкома…
Для оказания помощи Симбирску 20 июля мною было приказано из Казани выдвинуть отряд Трофимовского в 350 человек при двух орудиях, двух аэропланах и 100 конях… Туда же и в том же направлении послана… венгерская рота (а вот и пленные появляются. — Ю. В.)… Пока удалось собрать артиллерию, мазут, аэропланы, прошло три дня. В воскресенье артиллеристы отказались грузить орудия, ссылаясь на то, что праздник…»
Но и сам товарищ Вацетис не совсем главнокомандующий над своими войсками.
1 августа 1918 г. Ленин пишет, так сказать, приватно П. А. Кобозеву, К. X. Данишевскому, К. А. Мехоношину, Ф. Ф. Раскольникову:
«Товарищи! Пользуюсь оказией, чтобы черкнуть несколько слов. Достаточно ли энергично работают военные руководители и Вацетис? Хорош ли контроль комиссаров за ними?.. Сейчас вся судьба революции стоит на одной карте: быстрая победа над чехословаками на фронте Казань — Урал — Самара. Все зависит от этого…»
…При таком воинстве, да без комиссаров, не то чтобы трудно, а гибельно республике. Потому в одну упряжь впрягаются политический и «женевский» надзоры, что, впрочем, в этой республике является едино нераздельным. «Женевский» механизм и возник как гигантский вырост из центрального аппарата партии — ЦК. С тех пор только ему подчиняется. И стоит над государством.
Убеждать! Убеждение не действует — карать!..
Однако наскоро слепленный фронт продолжает пятиться, а местами просто рассыпается. Личный состав для него срочно изымают с Северного и Западного участков завес, Карельского участка, Псковского, Брянского и Курского районов, а также из Петрограда…
Захват Симбирска с его патронным заводом устранил острый недостаток в боеприпасах у белых.
Чу, запах крови!
Вацетис не сообщает имя доблестного командира полка, виновного, среди прочих, в сдаче родного города главного вождя революции, а им оказался Я. Я. Лацис — будущий механик «женевского» дела, да из ретивых! А тогда он благополучно сдал полк и получил 1-ю Инзенскую (потом 15-ю) стрелковую дивизию. В 21 год отчего не покомандовать — мир так прекрасен! В отличие от Вацетиса образования он вообще не имел. Но разве не политическая сознательность и убежденность прежде всего определяют ценность человека… Юный Лацис покомандовал и группой войск, и опять-таки — родной Латышской дивизией (1920), а уж потом посвятил себя чекистским подвигам. Душа в душу жил с «женевской» уродиной, пока не заглотнула она и его в 1937-м — едва успел отпраздновать сорокалетие Ян Янович. От этого ее коварства пострадали многие заслуженные «женевцы». Думали: коли они рубят, то их уж ни за что не возьмет никакое устройство — вроде заговоренные.
Водился и другой Лацис[129] — сомеханик по «женевскому» ремеслу. Мартын Иванович — бывший учитель; в самых блестящих «женевцах» хаживал, пока в 1938 г. не схарчило его «женевское» приспособление, а ведь всей чека по Украине командовал! Тут уж не запах — голова кружится от крови.
Нахальные напрашиваются выводы. Учителями по образованию (или очень близко к ним) оказываются едва ли не самые преступные люди в истории: Муссолини, Мао Цзэдун (учительская семинария) и даже Махно. Набирались культурности в духовной семинарии Сталин, Микоян и Петлюра…
«Женевская» колотушка проявила определенную склонность к бывшим латышским стрелкам: повышибала их с превеликим тщанием. Правда, Мартын Иванович в Латышской дивизии не служил.
Это при Мартыне Ивановиче в лето 1919 г. обязанности начальника Особого отдела ВЧК Двенадцатой армии справлял Грюнвальд — тоже латыш. Как не порадеть земляку (однако чекисты возражают: мол, не знали о баронстве Грюнвальда; из баронов ли он — это тоже вопрос; когда нужно обеляться — и не такие оправдания идут в ход).
Особый отдел армии размещался в Киеве.
Народу этот латышский протеже Лациса извел на тысячи. Расстрелял красавицу грузинку Чхеидзе: отказалась быть любовницей. И товарищ Грюнвальд ее… как английскую шпионку. А что, вражина, момента не понимает? В огне республика!