Жена напрокат

Вздохнув, обнаруживаю пустую сковороду, а это значит, что снова надо готовить.

— Анька, откуда у тебя такие туфли? Это просто чума! — Едва передвигая ногами, обутыми в мои лабутены, подёргиваясь как на шарнирах, в кухню вползает моя пятнадцатилетняя сводная сестра.

За ней отчим.

— И шмотки какие-то странные. Хахаль богатый, что ли, объявился, не пойму? Ты, Анька, это брось! Денег на свадьбу нет. — Наливает себе последний борщ. — Хорошо хоть мать не дожила до этого позора и не видит похабной кофты, в которой её дочь с работы явилась.

— Это не кофта, а стильная блуза, папа. Ты не разбираешься. В таких все самые крутые тёлочки ходят.

— Ты мне тут не папкай, иди вон список книжек на лето читай. Хлеб сеструха не купила, зато на кофту время нашлось.

Я привычно игнорирую эти разговоры, потому что, если с ним сцепиться, начнётся скандал. Обычно я стараюсь концентрироваться на позитивных моментах, а сегодня никак не получается. Выпив компот и закусив сухим печеньем, я иду в комнату, где моя вторая сестра, Танька, сидит у компа в наушниках и рубится в стрелялку. Достаю из шкафа спортивный костюм и иду в ванную, переодеваюсь.

Когда мне грустно, я бегаю. И вот сегодня после работы мне очень нужно побегать.

В коридоре отчим прихватывает меня за локоть:

— Если твой тритон тебе премию дал, так лучше бы отложила, а то у Ленки кеды дырявые, а в сортире унитаз протекает. Маме лекарства дорогущие выписали от давления, а на заводе опять задержка. Не трать бабло на шмотки.

— Ладно. — Высвобождаю руку.

И ухожу из дома. На улице хотя бы нет орущего Ленкиного рэпа. Видел бы босс, какая убогая у его невесты жизнь, посмеялся бы. Он, очевидно, изучил информацию обо мне и знает, с кем и как я живу. Но одно дело быть в курсе, и совсем другое — лицезреть своими собственными глазами.

Глава 17

Летний ветерок треплет волосы и холодит кожу. Ускоряю шаг, плавно перемещаясь по беговой дорожке. Я бегу вокруг футбольного поля, на котором гоняют мяч мальчишки. Справа баскетбольные кольца, слева волейбольная сетка. Вдоль игровых площадок — гимнастические брёвна. И старшеклассницы с розовыми и зелёными волосами сидят на деревянных снарядах, обсуждая обнаженных по пояс парней, играющих в самую любимую игру Майкла Джордана. Чуть дальше, в песок для прыжков в длину родители привезли совсем ещё крохотных малышей. Детки осыпают друг друга землей и дерутся за лопатки и формочки.

А я бегу, наматывая круги, стараясь выветрить из головы все лишние мысли и поменьше думать, будто с этим браком моя жизнь как-то особенно сильно изменится. Он, конечно, обещал и машину, и квартиру, и повышение…

Но станут ли золотые горы реальностью?

Надо просто быть продажной тёлкой. Отключить совесть, здравый смысл, мораль и принципы, не пытаться анализировать происходящее.

Ну и поменьше думать о том, как мне польстило, что Белозерский отбил меня у Фёдора, как командовал и смотрел в глаза…

А я, оказывается, типичная женщина. Босс чуть поманил, потом бросил, и вот мне уже интересно, чем он сейчас занимается. Но это ведь не всё!

Он позволил ездить с ним в машине, встал передо мной на колени, терпел все выходки и разрешил мне — единственной в офисе! — кататься с ним в лифте.

М-да, недосягаемый тритон совсем чуть-чуть обратил на меня внимание, и я тут же раскисла, как грязь под сильным дождём. А всё потому, что я уверена: та жа Ирка при таком раскладе, несмотря на своё нытье и истерики, уже залезла бы к тритону в дольче габбана. А я вечно выпендриваюсь, устраивая состязания в остроумии.

Мне надо думать о выгоде, а не прокручивать его слова и колкости, пытаясь понять, как он на самом деле ко мне относится. И в глубине души я его уважаю, потому что он умный, сильный, властный и всего добивается сам.

Блин, да что со мной такое?! Это же тритон! Великий и ужасный. Он может всё переиграть. Найти более подходящий вариант и оставить незадачливую невесту с носом. И, может, даже хорошо, что всё это прекратится. Баба с возу — кобыле легче…

Но всё равно грустно. Сама не знаю почему.

— Анюта!

Вздрагиваю, обернувшись. Меня окликает возникший из ниоткуда Фёдор.

— Так и знал, что найду тебя на стадионе.

Бегу ещё быстрее, машинально застёгивая кофту, чтобы грудь во время бега не подпрыгивала.

— Почему так и знал?

— Ну, потому что ты была сама не своя, вот я и подумал, что ты рванёшь на стадион. Ты всегда бегаешь, когда тебя что-то беспокоит.

Вот же какой Фёдор наблюдательный: старается, заботится, переживает. А меня раздражает его навязчивое преследование.

Останавливаюсь и, опираясь на колени, дышу, как собака, перебежавшая поле, заросшее травой по колено.

— У тебя кто-то появился?

Любимый мужской вопрос. Особенно среди парней, вихляющихся во френдзоне. Вон Герману Игоревичу глубоко опорожниться, есть у меня кто-то или нет. «Будешь изображать мою невесту, и точка!»

Самки подсознательно выбирают самых сильных самцов — это закон природы.

— Нет, конечно, с чего ты взял? Будь у меня кто-то, разве шаталась бы я одна вечером на стадионе?

А где сейчас он? Я не знаю.