Жена напрокат

— Нет. Вас могут увидеть. Тот же Фёдор. Я представляю эти сплетни: «А ближе к вечеру невеста Белозерского скачет с его подчинённым по разбитому асфальту в дедовских трениках». Только через мой труп. После работы мы либо вместе, либо вы сидите дома, чтобы не провоцировать лишних разговоров.

— Это что же, я вас ещё и после семнадцати ноль-ноль должна терпеть, Герман Игоревич?

Тритон потирает лоб.

— По-вашему, жених и невеста видятся только на работе?

— По-моему, этого в принципе не должно было случиться. — Ставлю перед ним чашку, аккуратно помешивая его кофе.

— Вы будете делать, как я скажу, Аня. Вы меня за эти три часа так утомили, что, мне кажется, я лет на десять постарел, общаясь с вами.

— Всё было бы гораздо проще, не будь вы таким жадным, Герман Игоревич, — шепчу, подтягивая к нему печенье и искренне надеясь, что наши гости глухие или действительно не понимают русский, как заявили в самом начале. — Вот зачем вам папино наследство, вам что, денег мало?

Тритон делает глоток, затем зло сжимает челюсти. Аккуратно ставит чашку на стол, явно стараясь не раскрошить своими сильными ручищами фарфор, и смотрит на меня искоса.

— После того, как я перестану нуждаться в ваших услугах, Аня, я вас уволю трижды.

— Не-а, — качаю головой отрицательно, — не получится. Вы же человек с слова, Герман Игоревич, и обещали мне повышение, а это значит, что мы вместе надолго.

— Надо было переехать вас машиной, Анна, когда была возможность.

— Ха-ха! Очень смешно, — огрызаюсь шёпотом и ставлю перед ним вазочку с шоколадными конфетами, так как до этого он не мог до неё дотянуться, знаю, такие он очень любит. — Ну просто очень смешно, Герман Игоревич. Я всё равно пойду на баскетбол. Я его обожаю, и это раз в неделю.

— Нет! Я не разрешаю! И буду распоряжаться вами на своё усмотрение.

Пыхчу от злости, но последнее слово остается за ним. Во-первых, он всё-таки мужчина, во-вторых, немцы устают пить кофе и пытаются продолжить совещание.

Выпрямившись, я отхожу в сторону, занимая свою привычную позицию за спиной босса.

Глава 15

После совещания я привычно навожу порядок в зале: складываю бумаги, собираю чашки и уношу лишнюю воду, убираю в шкафчик салфетки. Все присутствовавшие на совещании давно покинули помещение. И в комнате больше никого нет, кроме меня и босса. Тритон сидит за столом, продолжая изучать выбитый у немцев договор. Он профессионал, своего не упустит, и вряд ли у немцев был хоть какой-то шанс выскользнуть из его когтистых лап.

Стараюсь ходить на носочках и поменьше шуметь. Знаю, что Белозерский этого не любит и предпочитает после сложного совещания посидеть в тишине, отдохнуть и расслабиться. Обдумать ситуацию, как боксер, анализирующий свои промахи после тяжёлого, изнуряющего боя.

Но в какой-то момент в зал заглядывает Фёдор. Он тихонько стучит по косяку, всовывая в проём свою тёмную кудрявую голову. Мне нравятся его удлинённые кудряшки, симпатичен этот добрый парень и тепло от нашего общения. Я рада его видеть, хотя слегка удивлена возникшей настойчивости. Казалось, мы уже договорились насчёт четверга, а он не побоялся гнева босса и явился сюда, на этаж руководства.

Мне льстит его внимание.

— Ань, уже закончилось, немцы уехали, да? — интересуется Федя едва слышно, почти что шёпотом.

— Да, — улыбаюсь ему и отвечаю так же тихо.

Заметив его взгляд, застенчиво поправляю юбку, разглаживая немного замявшуюся ткань.

Тритон головы от чтива не отрывает. Я слегка опасаюсь того, что он снова взбесится, ведь он был против моей игры в баскетбол. Но это же не значит, что я не могу общаться со своими друзьями.

— Там в буфете появились сосиски в тесте, пойдёшь с нами? Чаю попьём. Серый весь поднос собрался зажевать, надо торопиться, а то нам ничего не достанется, — шепчет мой друг, подзывая.

И снова улыбается.

Вообще, это приятно иметь поклонника, которому всё равно, что на мне надето, намазано ли косметикой лицо, распущены ли волосы. Однажды я столкнулась с Фёдором после вирусной инфекции, выглядела очень плохо, но он всё равно улыбался, желая мне скорейшего восстановления. Тритон же в тот день держался от меня подальше, утверждая, что даже выздоровевший человек является переносчиком вируса ещё целых десять дней.

Я нарочно прячу руку с кольцом и очень надеюсь, что наш постыдный брак с Белозерским останется тайной. Пусть о нём знают высшие слои общества, в которых вращается тритон, а мне среди своих такой славы не нужно. Узнав правду, Фёдор, Серый и остальные ребята во мне разочаруются. Как-то сразу не смекнула, а теперь представляю, что они обо мне подумают.

Кивнув, собираю остатки документов и, прижав папки к груди, спешу к выходу. Сосиски в тесте я люблю, а ещё обожаю обсуждать киношки и смеяться над приколами в компании нормальных, человекообразных людей. В кругу моих приятелей не надо думать, что я кого-то там опозорю.

Проскользнув в дверь, спешу к Фёдору. Переглянувшись с другом, останавливаюсь возле лифта. Этот курчавый парень не брезгует ездить со мной в одной кабине и не считает моё общество чем-то зазорным.