Жена на уик-энд

Статуэтка была из черного камня: достаточно одного удара по голове, чтобы выполнить всю объявленную очаровательную программу. Мне необходимо было опередить ее не только из любви к уткам. Бросившись в том же направлении, я начисто забыл про одну деталь: край ковра. Я сделал два шага, запутался в этом проклятом коврике и упал. Мне показалось, что миллион белых шариков взвились над моей головой, потом ее колено столкнулось с моим плечом. Остальное было какой-то неопределенной смесью звуков и видений. Нечто подобное я наблюдал при взлете ракеты, исчезающей в стратосфере с жалобным непрерывным свистом. И тут раздался ужасный треск. Стреляла и промахнулась, решил я, еще не вполне придя в себя. Но, похоже, выстрел угодил в самую середину моей гостиной. Я осторожно поднял голову, чтобы осмотреть разрушения.

Нина была здесь в своей коронной позе! Головой в диванных подушках, ноги на спинке дивана. Они показались мне такими же восхитительными, как и в прошлый раз: маленькие зеленые трусики гармонировали с бахромой из крошечных белых шариков, которые покачивались на уровне ее бедер. Я ошалело поднялся на ноги, подошел к дивану и помог Нине принять нормальную позу.

Выражение ее лица было неописуемым. Она отвела прядь волос с лица, медленно разжала руку и уронила на пол несколько белых шариков. Затем нервно хихикнула, закрыла глаза и затопала ногами. Я не беспокоился о соседе внизу, но паркет обошелся мне в кучу денег. Я ее поднял, перекинул через плечо и понес в ванную. Нина вопила, когда я сунул ее под душ, но это не помешало мне открыть кран с холодной водой на полную мощность. Она почти тут же замолчала, видимо, экономя дыхание. Я продержал ее так добрую минуту, потом отпустил и закрыл воду.

– Все полотенца чистые, – сказал я, как радушный хозяин. – Пожалуйста, будьте как дома.

Я закрыл дверь ванной, вернулся в гостиную и приготовил два больших стакана, потом закурил и стал ждать. Через пять минут мне показалось, что я на пустынном острове слушаю мелодичный звук невидимых инструментов. Я оглянулся и увидел женщину, одетую в короткое парео.[1] Она раскачивалась в томном танце на пороге моей хижины. Парео, в данном случае голубое купальное полотенце, удерживалось под ее правой подмышкой небрежным узлом. Танец действительно был медленным. Сложение Нины не очень подходило к этому виду танца. При каждом движении ее полные груди слегка трепетали, и полотенце соскальзывало. Три движения – и ей приходилось снова завязывать узел с бесконечными предосторожностями, потому что парео доходило только до бедер, но слабый узел почти тут же развязывался. Это замедленное продвижение, одно из самых привлекательных, какие я когда-либо видел, длилось от порога до дивана. В конце концов она достигла цели, осторожно села, плотно сдвинула ноги и посмотрела на меня.

– Это судьба, – бормотала она слабым голосом, – она захотела, чтобы я вас убила.

Вооружившись стаканами, я подошел к дивану и сел рядом с ней.

– Возьмите, выпейте.

Она проглотила половину, как будто это был детский сиропчик, а не крепкий скотч, в котором лед еще практически не растаял. После чего задумчиво подняла на меня взгляд.

– Вы можете радоваться, я умру от пневмонии, – бросила она с упреком.

– Все-таки это лучше, чем электрический стул.

– Вы разбили мою жизнь, – снова начала она. – Загубили здоровье, разорвали платье! Все пропало! Все! Я презираю вас, Дэнни Бойд!

– Я могу принять ваши обвинения по поводу здоровья, разорванного платья и прочего, но каким образом я разбил вашу жизнь?

– Вы это сделали вчера, выбрав для этого самый мерзкий способ, – сказала она горько. – Вы напали на Петера, когда он этого не ожидал. После вашего ухода у нас была ужасающая сцена. Петер не хотел верить, что я вас видела впервые. Он решил, что вы мой любовник и пришли ко мне в дом с единственной целью – унизить его. Мы дрались, как кошка с собакой, и он уснул на софе…

– На диване в форме буквы «S»? – радостно заметил я.

– Когда я проснулась, он уже ушел, – продолжала она, не обращая внимания на мой вопрос. – Вернулся только в семь часов вечера. Его дурное настроение прошло, и все должно было быть чудесным… И нужно же было, чтобы вы позвонили!..

– И что же случилось?