Жена-девочка

Страдания американцев кончились позже, с введением кораблей компании «Инман». Ее роскошные суда под звездным американским флагом стали родными для всех национальностей и в то же время были не хуже кораблей королевской Англии.

Но вернемся к нашим героям. Пассажиры, пересекавшие Атлантику в одной каюте, обедавшие за одним столом, но не разговаривавшие друг с другом (разве что произносили короткие фразы для приличия), были на борту «Канарда». Среди них были сэр Джордж Вернон и капитан Майнард.

Каждый раз за обедом они почти касались друг друга локтями; стюард — конечно же совершенно случайно — выдал им билеты на соседние места.

Во время первого же совместного обеда обоюдная неприязнь проявилась так ярко, что добрососедские отношения стали невозможны. Некое замечание Майнарда, сделанное в довольно этичной форме, было воспринято высокомерно. Это больно ужалило молодого солдата; и отношения сразу стали враждебными. Любой из них скорее бы обошелся без соли, чем попросил другого передать солонку.

Ситуация была особенно неприятна для Майнарда, и он понимал это. Он хотел поближе познакомиться с этой необъяснимо заинтересовавшей его девочкой, но теперь это стало невозможно. Этикет не позволял заговорить с ней наедине; да и, в любом случае, трудно было бы найти такую возможность — отец редко отпускал ее от себя.

Во время обеда девочка сидела за столом со всеми, но с другой стороны, так, что Майнард мог видеть ее только в зеркале. Зеркало было расположено вдоль салона во всю его длину, и три человека сидели за столом напротив этого зеркала.

В течение двенадцати дней Майнард, не отрываясь, глядел в зеркало во время каждого приема пищи; его взгляд менялся, когда он украдкой от сэра Джорджа наблюдал отраженное полированной пластиной розовое лицо с золотыми волосами. Как часто проклинал он в душе сидевшего напротив канадского шотландца, чья огромная косматая башка встревала между ним и этим красивым отражением!

Догадывалась ли девочка о том, что он смотрит через зеркало? Тревожил ли ее этот взгляд из-под обильной каледонской шевелюры, скрывавшей от нее глаза, пристально и нежно устремленные на нее?

Трудно сказать. У юных девочек бывают иногда довольно странные фантазии. И, как это ни странно, тридцатилетнему мужчине бывает легче завоевать тринадцатилетнюю девочку, чем девушку десятью годами старше! В юном возрасте молодое сердце, не способное заподозрить обман, уступает более естественным природным инстинктам, впитывая новые ощущения, словно губка, и от этого приходящее в восторг. Только позже опыт, приобретенный в мире зла, учит девушку скрывать свои чувства и относиться к поклоннику с подозрением.

В течение всех этих двенадцати дней Майнард много думал о девочке, на которую смотрел через зеркало, — множество мыслей было о том, как же она к нему относится.

Но вот на горизонте показался мыс Клие, а он так ни на йоту и не приблизился к пониманию ее чувств по сравнению с тем моментом, когда увидел ее впервые, проплывая мимо Санди Хука! Но это ничего не меняло. Когда он стоял рядом с австрийцем на палубе парохода, проходящего вдоль южного берега его родной земли, он повторил те же самые слова, которые произнес перед Статен-Айлендом:

— У меня есть предчувствие, что эта девочка все же будет моей женой!

И снова он повторил эти слова в заливе Мерсей, где судно-челнок, пришвартовавшись к большому океанскому пароходу, принимало на борт пассажиров, среди которых были сэр Джордж Вернон и его дочь, и они вскоре должны были исчезнуть из поля зрения Майнарда, исчезнуть, чтобы, возможно, никогда больше не появиться.

Что же дало основание для этого предчувствия, такого с виду абсурдного? Первый пристальный взгляд на палубе, где он впервые ее увидел; долгие многократные взгляды в обеденной комнате через зеркало; прощальный взгляд, когда она покидала пароход, чтобы подняться по лестнице в челнок, — могло ли все это иметь какое-либо значение для него?

Даже он, тот, кто ощущал все это на себе, не мог ответить на такой вопрос. Он мог только повторить себе слова, которые слышал у мексиканцев: «Quien sabe[44]?»

Пока он раздумывал, произошел случай, который неожиданно подтвердил его предчувствия.

Когда пассажиры переходили с парохода на челнок, чуть не приключилось несчастье. Аристократ экс-губернатор, оттесненный толпой и оттого растерявшийся, оказался на пароходе одним из последних; только Майнард, Розенвельд и еще несколько человек вежливо пропускали его вперед. Багаж был уже погружен. Сэр Джордж вступил на лестницу, его дочь следом; мулатка с мешком, делавшим из одного пассажира двоих, должна была подниматься за ними.

Дул ветер, течение было довольно сильным, и неожиданно пришел в движение буксир, удерживающий два судна вместе. Стоящий на якоре пароход удержался на месте, а вот челнок начало сносить. Трап резко дернуло, его конец отсоединился как раз в тот момент, когда сэр Джордж ступил на челнок. В следующее мгновенье лестница с грохотом опустилась на палубу, находящуюся ниже.