Жена-девочка

Второй человек, на которого с надеждой устремили свои взоры испуганные деспоты, принадлежал к другому народу, хотя почти не отличался от первого по характеру. Этот человек также вошел в доверие революционеров путем ряда обманов, ловко изобретенных теми самыми головами, которые выдвинули дипломата.

Но вожди народов не очень верили ему. Герой Булонской экспедиции, с ручным орлом на плече, он не очень напоминал солдата свободы или ее апостола; поэтому, несмотря на его революционную деятельность, к нему относились с подозрением.

Если бы они могли наблюдать за тем, как он покидал Англию, чтобы стать президентом Франции, нагруженный мешками с золотом, — платой коронованных особ, чтобы гарантировать его миссию, — тогда они были бы уверены относительно той роли, которую ему предстоит сыграть.

Его использовали как выталкивающую пружину — это было последней политической надеждой деспотов. Двенадцатью месяцами ранее они бы презирали такие позорные методы.

Но теперь времена изменились. Использовать Орлеанскую или Бурбонскую династии больше не представлялось возможным. Обе они были теперь не у дел, или не имели никакого влияния. Была только одна сила, которую можно было использовать для разгрома революции во Франции, — престиж громкого имени, имени Наполеона, все еще в лучах славы, с его грехами, прощенными и забытыми. Именно он и оказался тем самым актером, способным сыграть вполне посильную для него роль, на которую рассчитывали режиссеры этого спектакля.

Со звоном монет в кошельке и с имперской короной, обещанной ему в награду, он пошел дальше, чтобы с кинжалом в руке и присягой, принесенной Франции, нанести свободе удар в самое сердце!

История знает, как он сдержал свою клятву!

Глава XXIII. Далеко идущие планы

В покоях Тюильри расположились за столом пять человек.

Перед ними на столе стояли графины и стаканы, вино в бутылках самых разнообразных форм, ваза с прекрасными цветами, серебряные подносы, наполненные сочными плодами, орехами, маслинами, — короче говоря, все атрибуты роскошного десерта.

Еще не улетучился запах жареного мяса, который, смешиваясь с букетом выпитых вин, указывал на то, что недавно завершился обед; блюда с его остатками уже унесли.

Джентльмены закурили сигары, и запах отборного гаванского табака сочетался с ароматом фруктов и вина. Куря и потягивая вино, они вели между собой легкую беспечную беседу, порой легкомысленную, и случайный наблюдатель вряд ли догадался бы о ее предмете.

И все же встреча была настолько серьезной и секретной, что дворецкому и официантам приказали не заходить более в комнату — двойная дверь была надежно закрыта на замок, в то время как в коридоре ее охраняли два солдата в гренадерской униформе.

Эти пять человек, принявшие такие меры предосторожности от подслушивания, были представителями пяти Великих Держав Европы — Англии, Австрии, России, Пруссии и Франции.

Они не были обычными послами, собравшимися на некое тривиальное дипломатическое совещание, нет, они являлись полномочными представителями европейских стран, своей властью способные решать судьбы континента.

В конклаве из пяти представителей участвовали английский лорд, австрийский маршал, российский великий князь, выдающийся прусский дипломат и президент Франции — хозяин, принимавший четырех остальных гостей.

Собрались они для обсуждения заговора против народов Европы, освобожденных последними революциями, — с тем чтобы подготовить их новое порабощение.

Их план уже был в основном подготовлен, и после перерыва на обед им следовало обговорить детали и внести необходимые уточнения. Между ними не было никаких споров; с тех пор, как основные моменты были обговорены, стороны пришли к взаимному согласию.

Их послеобеденная беседа представляла всего лишь резюме того, что было давно решено, этим и объяснялось отсутствие серьезности, которая обычно приличествовала обсуждению такого нелегкого вопроса и которая сопровождала эту дискуссию в более ранний час.

Теперь они отдыхали, наслаждаясь сигарами и винами, похожие на банду грабителей, уже завершивших все приготовления к очередному разбойничьему «мероприятию».

Английский лорд, казалось, имел особенное чувство юмора по сравнению с остальными. Отличаясь в жизни этим качеством, которое казалось некоторым привлекательным, в то время как другие считали это нелюбезной бессердечностью, он всегда пользовался случаем, чтобы очаровать своих собеседников. Поднявшись над не очень благородным происхождением, он достиг полноты власти и теперь был одним из пяти людей, на которых была возложена миссия великодержавной европейской аристократии против простых европейских людей. Он был одним из главных заговорщиков, предложивших большинство идей совместного согласованного плана; и благодаря этому, а также ощущая свою принадлежность к великой нации, он с молчаливого согласия остальных чувствовал себя их руководителем.

Реальное главенство, однако, принадлежало принцу-президенту — отчасти благодаря его высокому положению, отчасти потому, что он был хозяином.