Железом и кровью

Я помню, как кто-то в лагере побрехивал, демонстрируя всезнайство, что у каждого друида есть «помощник» — бестелесный дух животного — медведя, кабана, рыси и прочего в том же ключе. Но глядя на данное создание почему-то начинаешь сомневаться в его бесплотности.

Хотя Орден Друидов настолько запутанное и непонятное явление, что появление слухов и всяких домыслов — вполне закономерный результат.

Девушка попрощалась с нами кивком головы. Рысь тут же вскочила на ноги и, следом за своей хозяйкой, скрылась в зарослях ореха.

— Что это было? — пробубнил Первосвет, присаживаясь на кочку, и натягивая сапоги.

— Язычники, — пожал плечами Бернар. Сказал он это так, словно извинялся за странное поведение друидки. — Однажды, в Железном порту, — вдруг продолжил он, — что на Зимнем берегу, на заставу напали хадаганцы. Мы практически не успели даже оказать никакого сопротивления, настолько всё было отлично спланировано. И уже когда, казалось, нам пришел конец, из тайги вернулись язычники. Они стремительно атаковали и в считанные минуты хадаганцы были повержены. Те, кто остались в живых, валялись на коленях и молили о пощаде, а медведи драли их как овец, пожирая живьём…

Бернар потупил взор, ударившись в неприятные воспоминания.

— Я имел опыт общения с язычниками, и скажу честно: они очень… очень…

Тут он вздохнул и отчего-то не закончил свою речь. Отвернувшись, Бернар вернулся к насиженному месту и замолчал, скорее всего, считая, что и так много сказал.

Мы с Первосветом переглянулись. Кажется, я начинал понимать характер этого эльфа. Не понятно пока было другое: отчего его отправили вместе с нами.

— Нам надо было у неё спросить, — вдруг сказал Первосвет.

— Что спросить? — не понял я.

— Про следы. А, может, она и отряд видела.

— Вот же..! Чего ты раньше не сказал!

— Хорошая мысль приходит…

— Ладно, ладно, уже. Что же будем делать?

Я огляделся, словно это могло как-то помочь.

— Вот что: идем на запад к горам, а там посмотрим.

— На запад, так на запад, — Первосвет поднялся на ноги.

— А ты что скажешь, Бернар?

Тот согласно кивнул головой.

— Тебе всё равно, что ли?

— Если честно — то я не следопыт. Буду опираться на ваш опыт…

— Так и я ж не следопыт. А ты? — я обратился к Первосвету.

— Ну… могу попробовать… я ходил на волков с дедом…

— В общем, ты такой же следопыт, что и мы все. Плохо!

Я взял свои пожитки и пошел, не дожидаясь, пока остальные собирались.

И какого хрена я согласился идти на поиски Аманды! Кто нас-то будет искать?..

К вечеру мы вышли к горам и решили заночевать на небольшом плато.

Первосвет приволок хвороста и развел костер, а я занялся приготовлением ужина. Бернар присел у огня, и, как заговоренный, долго-долго смотрел на него. Мы с Первосветом негромко переговаривались, подтрунивая друг над другом, как вдруг неожиданно Бернар осторожно откашлялся и что-то тихонечко запел.

Это была красивая мелодичная песня на непонятном языке. Хрипотца в голосе эльфа придавали ей просто шикарное звучание. Мы с Первосветом затихли, не в силах оторваться и нарушить стройную гармонию песни.

Когда Бернар закончил, в небе уже зажглись звёзды.

— Держи, — я протянул ему его порцию.

Тот как-то странно посмотрел на меня, затем, мягко по-отечески улыбнувшись, принял еду. Мне показалось, что в глубине его зеленых глаз мелькнула затаившаяся слеза.

— Красиво, — подытожил Первосвет.

Бернар благодарно кивнул.

— Это ты на своём языке?

— Это «Песнь о Драконах», самых прекрасных существах Сарнаута.

— Драконах? Они же давным-давно пропали, — Первосвет даже есть перестал.

— Да, давным-давно…

— Послушай, Бернар, — вступил в разговор я, — а из какого ты Дома? Ди При — такой фамилии я не слышал.

— Это небольшая малоизвестная ветвь семьи ди Дусер.

— А-а, — кивнул я. — Мне думалось, что все остальные семьи погибли после того Катаклизма…

— Это ошибочное мнение, — отрезал Бернар.

Разговор явно не клеился. Я не стал пробовать его продолжать.

По окончании ужина, мы разбились по часам: кому когда спать, а кому дежурить, и разбрелись по своим местам…

6

— …И да прибудет с нами Свет! — Бернар поднялся и отряхнул траву с колен.

Я пригласил его поесть.

— Да, ночь нынче холодная была, — пробормотал Первосвет. Он так храпел во сне, что горы сотрясались. — Одно радует — здесь комаров намного меньше, чем у нас… Мне снилась мамка, — вдруг совершенно серьёзно заявил он мне. — Я ей говорю, мол, укрой меня, а она как-то так отходит боком, да на меня странно косится. А я ей снова: «Укрой, холодно что-то мне». А сам гляжу: а у меня ног-то и нет. Отрубили их. Вот и холодно… К чему бы это?

Вопрос повис в воздухе. У меня самого настроение было скверное. Отчего-то в голову полезли мысли о моём прошлом: кем я был, кто мои родные, живы ли они… И от этого всего становилось так тоскливо, что хоть волком вой.

Сегодня, казалось, только эльф не унывал. Лицо его было каким-то радостным, будто ему сам Тенсес на молитву ответил.

— Ну что, ребята? В путь? — поднялся я первым, и пошел по узкой тропе вверх.

Но мысли не уходили. Они, будто стая надоедливой мошкары на болотах: жалили, настырно липли, всячески мешались «под ногами».