Железом и кровью

Первосвет сбросил свою ношу.

Часовые тут же схватились за оружие. А я подумал вдруг, что неужели дело может зайти так далеко?

Разумным было бы отступить, но чувство собственного достоинства и справедливого гнева не давало этого сделать.

Уж лучше быть битым, чем струсить, — прошептало оно мне.

Первосвет закатал рукава. Никакого иного оружия, кроме кулаков, у него не было. А мои «ковырялки» для его ручищ, что ножички. Лицо Первосвета начало багроветь, да так, что я подумал: «А не хватит ли его сейчас удар?» Того и гляди пена изо рта пойдёт.

— Ты совсем, что ли, совесть потерял? — тихо прошипел я, обращаясь к десятнику.

Кажется, всё же мой вид его немного испугал.

— Вали давай, пока не дали! А то мы и второго можем забрать, — проговорил кто-то из-за спины рыжего.

И я пошёл ва-банк: одним прыжком преодолев разделяющее нас расстояние, а дальше… дальше, словно шоры на глаза опустились. А когда снова «поднялись» — десятник валялся на земле, сплёвывая кровь.

«Ни хрена себе! Ну даю!» — такого от себя и не ожидал. Вижу, много ещё интересного скрывается в глубинах моего «я».

Солдаты выхватили оружие, но как-то неуверенно стали топтаться на месте, словно ожидая приказа.

На крики сбежались люди.

— Что такое? Что за драка? — загалдели вокруг. — Говорят, те двое мясо хотели украсть! Держи их, сволочей. Морды им набить надо!

И тут я понял, что мы с Первосветом находимся в невыгодном свете: олени лежали у солдат, и со стороны выглядело так, что это они принесли мясо, а мы его хотим забрать.

— Всем стоять! — рявкнул Первосвет, да так, что некоторые икать начали.

— Что там? — из-за палаток вышло несколько ратников и среди них я узнал того парня, который растормошил меня в башне. — Какие люди! А я думаю, где это он пропал! Крысятничаете?

Все сказанное относилась явно к нам с Первосветом.

«Вот попали!» — я от досады аж сплюнул.

— Я тебе когда сказал явиться? — прорычал ратник. Тут я увидел, что у этого парня красуется свеженький нашейник сотника.

— Я не солдат. Присяги не принимал.

— Что-о-о? — он аж побагровел.

Ссорится ещё и с ним, было бы верхом глупости, но тут меня понесло. Я чувствовал, что сейчас снова упадут «шоры» и…

— Не надо так кричать! — как можно спокойнее произнёс я. — Мы идём с охоты. Несём в лагерь мясо для…

— Да мне насрать! Я тебе сказал…

Толпа вдруг расступилась и вперёд вышла Селена с группкой вооруженных эльфов.

— Гюрята, что здесь происходит? — надменно спросила она.

— Дезертиров поймали. Хотели мясо… — начал было говорить рыжий десятник.

— Я не тебя спросила.

— Извините, госпожа Селена, — пробормотал тот, вытирая расквашенный нос.

— Эти двое, — начал сотник, указывая на нас, — самовольно покинули лагерь. При этом полностью игнорируют воинский устав…

— Они солдаты?

— Они новобранцы.

— Присягу дали?

— Ну-у… фактически не успели… вы же сами помните, что случилось в Красной зале…

— Да или нет? — сейчас Селена совсем не походила на ту милую барышню-болтушку, которая меня встретила в руинах.

Интересно, она меня узнала?

Смотрела Селена прямо на меня, словно ожидала, будто отвечать буду я. Взгляд её зеленых глаз был настолько пронзительным, а поза так выразительно, что, пожалуй, не будь я на взводе, то «отступил» бы.

— Нет, — глухо ответил Гюрята.

— Замечательно. А теперь вы, молодой человек: откуда, куда, зачем?

— Мы с товарищем идём с охоты. Несли Пышкам оленину, чтобы те смогли…

— Это Пышки вас просили?

— Нет. Просто мы посчитали…

— Замечательно! — Селена оглядела всех, отчего в воздухе повисла такая пронзительная тишина, что слышно было только далёкое пение иволги, а люди, как будто онемели и превратились в неподвижные статуи. — Гюрята, пусть твои бойцы отнесут мясо Пышкам, и проследи, чтобы его всё туда доставили. Всё, слышал? Ну а вы, двое, следуйте за мной.

Мне бы очень не хотелось повиноваться, но сейчас разумнее было поступить именно так.

Вооруженные эльфы подошли ко мне и жестом попросили отдать мечи и лук, а потом следовать за ними.

— Кажется, брат, тебе уже точно не светит служба. По крайней мере, здесь, — усмехнулся я Первосвету.

— Сам вижу, — оскалился он.

Мы прошли почти весь лагерь к красивому (а какому ещё ж!) шатру. Селена велела нам обождать снаружи, а сама скрылась за пологом.

Через минуту оттуда вышли несколько парней, очень сурового вида. А потом пригласили и нас.

— Присаживайтесь! — Селена указала на мягкие подушки слева.

Едва мы разместились, как в шатер зашли ещё двое эльфов. Один из них — смазливый блондин в роскошной одежде, сразу же сел возле Селены, а второй, похожий на сноба брюнет, с нахмуренным, однако весьма красивым лицом, дождался приглашения, и только потом разместился возле нас. И сделал он это настолько важно, будто это был его шатёр, а не Селены ди Ардер.

Эльф вёл себя весьма странно, я бы даже сказал — вызывающе странно. Словно он противопоставлял себя иным эльфам. Среди всей роскошной обстановки и вычурной одежды хозяйки шатра, он был каким-то тёмным пятном, оттягивающим на себя взгляд.