Жажда любви

Саре очень хотелось расспросить его о Жюльене, но она не смела, помня предостережение Колена. Между тем изящная фигура Лукана по ту сторону решетки и даже его руки в узких манжетах странно напоминали ей Жюльена, особенно правая рука с золотыми часиками около кисти. Мелочи чаще, чем серьезные вещи, пробуждают в нас воспоминания о прошлом.

О, если бы эти руки действительно принадлежали Жюльену!

Гак не плакала, прощаясь с Сарой.

— Через три месяца мы снова увидимся здесь, — сказала она.

Сара прислушалась к их замирающим шагам, потом вернулась в камеру, где Кориан напрасно ждала Ческо. Они в молчании встретили сумерки: на душе у обеих было слишком тяжело для разговоров. Снежные хлопья мелькали в окне, еще усиливая чувство отчужденности и точно хороня под своим белым покровом даже воспоминания о прошлом.

Сара постаралась стряхнуть с себя оцепенение и протянула Кориан руку.

— Кориан!

— С наступающим праздником, не так ли?

И Кориан уже смеялась, не успевая утирать слезы, которые, смывая тушь, черными полосами струились по ее лицу.

— И все-таки он мог бы навестить меня, этот… — последовал нецензурный эпитет.

Сара уже привыкла к подобным выражениям.

— И все-таки он мог бы навестить меня… — повторила она мысленно только первую половину фразы.

О, если бы из волшебного края, где на голубом небе всегда сияет солнце, он действительно пришел к ней, чтобы заключить ее в свои объятия, чтобы целовать ее, как прежде, чтобы ощущать ее близость, как это бывало в дивные вечера прошлого лета, когда они, тесно прижавшись друг к другу, забывали обо всем на свете!

Кориан внезапно прервала ее мечтания.

— Я напишу ему, — воскликнула она в бешенстве, — уж я покажу ему! уж я проучу его! Душенька, одолжите мне пять франков: старуха Агнесса не откажется опустить мое письмо за эту плату… — Она выкопала откуда-то клочок бумаги и обломок пера, пристроилась на полу перед кроватью и приступила к делу.

Сара с завистью следила за ее движениями.

Если бы и она могла написать Жюльену!

Но Колен раз навсегда предостерег ее от поползновений переписываться с Жюльеном. Но почему бы ей не писать ему только для того, чтобы облегчить свою душу, не отсылая этих писем и не рассчитывая на ответ?

Как это раньше не пришло ей в голову!

Она боялась, что не может начать, но нужные слова нахлынули сами собой.

«Дорогой, у меня только что был Лукан, и, прощаясь с ним, я заметила (я знаю, что вы будете надо мной смеяться, как и прежде, когда вам казалось, что я слишком „ребячлива“), я заметила, что он употребляет ваш сорт мыла. Легкий запах этого мыла донесся до моего обоняния, и сердце мое так же мучительно сжалось, как при воспоминании о ваших поцелуях. Я совсем утратила способность думать последовательно, мысли проносятся в моей голове, как гонимые ветром осенние листья; золотых мало, темных и сухих больше, черных, увы, сколько угодно! Жалкое сравнение, и я не хочу на нем настаивать. Если бы вы только знали, как мне отрадно писать вам! Это придает мне бодрости и позволяет мечтать о будущем, что особенно трудно здесь, потому что однообразие тюремной жизни напоминает смерть и наполняет душу безграничным ужасом.

Но сейчас я хочу мечтать, общение с вами ободряет меня.

Еще восемь месяцев, — а там ваша близость, ваши поцелуи… Дорогой мой, любовь моя, через восемь месяцев! Я мысленно целую вас в моем мраке, мой светлый возлюбленный!» Второе письмо было написано пятью днями позже:

«Я видела вас сегодня во сне и уверена, что все будет к лучшему. Если бы только я могла говорить с кем-нибудь о вас! Но я и хочу и не хочу этого. Иногда так тяжело не иметь возможности поговорить о том, кого любишь и кем гордишься, не иметь возможности похвастать его замечательными качествами! В былое время я сама смеялась над женами, которые восхваляют своих мужей. Мне это всегда казалось „дурным тоном“ и отсутствием такта…

Как изменяются мнения! Я уверена теперь, что в любви не существует дурного тона. Если бы влюбленные не делали себе фетишей из приличий, они были бы гораздо счастливее! Полюбив, они прямо говорили бы друг другу: да, мы любим, и время не уходило бы на глупые формальности: всякие сроки, семейные пересуды, оповещения и согласия родственников и т. д., и т. п.