Жажда

Теперь в его взгляде ясно читаются насмешка и совет не искушать судьбу. Но и сейчас он чертовски сексуален. Хезер бы умерла, если бы увидела, как я буквально млею от этого суперпривлекательного парня. Это просто жесть, и при обычных обстоятельствах я бы быстро поставила его на место, но ведь он ворчит не просто так, а потому что беспокоится за меня и хочет помочь.

– Может, мне принести лед? – спрашивает Мэйси, впервые подав голос после того, как Джексон отверг ее предложение найти снегоход. Сейчас она стоит около своей кровати, тщась не показывать, насколько она потрясена тем, что Джексон находится в нашей комнате.

Я поворачиваюсь к ней, чтобы ответить и, будем надеяться, успокоить ее, но тут до меня доходит, что она говорит с Джексоном, а не со мной. То есть с тем самым парнем, против общения с которым она совсем недавно предостерегала меня целых десять минут.

– И ты, Брут? – говорю я, картинно закатив глаза.

Она пожимает плечами, слегка смутившись, а Джексон отвечает:

– Это было бы очень кстати. – Она едва ли не бежит к двери, но застывает, словно парализованная, когда он добавляет: – И у тебя, случайно, не найдется эластичный бинт? Я могу забинтовать ей ногу до того, как уйду.

Она не отвечает.

– Мэйси?

Она продолжает молчать.

Джексон глядит на меня, подняв обе брови, но я только громко хлопаю в ладоши, чтобы привлечь ее внимание.

– Мэйси?

– Да. Да. Лед. Уже иду.

– Значит, бинта у тебя нет? – спрашивает Джексон.

– Бинт. Да, конечно. У меня их несколько. – Она говорит это с запинкой, спотыкаясь, подбегает к своему комоду и начинает лихорадочно выдвигать ящик за ящиком.

Наконец в самом нижнем ящике она находит то, что ищет, и поворачивается, держа в руке туго свернутый эластичный бинт ярко-розового цвета.

– Джексон, этот подойдет?

– Да, спасибо, вполне.

Она прямо-таки вся светится, и я едва удерживаюсь от того, чтобы не подколоть ее. Еще чуть-чуть – и она превратится в одну из его подпевал. А ведь прошло совсем немного времени с тех пор, как она заявила мне, что никому не скажет, как он меня обижал. Предательница.

Я протягиваю руку, чтобы взять у нее бинт, но Джексон опережает меня.

– Я вполне могу сделать это сама, – говорю я ему.

– А может, я хочу сделать это за тебя?

Даже я не могу не признать, что такие слова очень подкупают. Правда, мне никогда не было трудно испытывать к Джексону теплые чувства. Меня влечет к нему с самого начала, причем это влечение не уменьшалось, даже когда он меня сильно бесил.

– Что? Никаких возражений? – немного насмешливо осведомляется он.

– Так ты будешь бинтовать или нет? – ворчу я, проигнорировав этот вопрос, поскольку отвечать на него мне было бы слишком неловко.

Он опускает голову и принимается за дело, но я успеваю заметить улыбку на его лице. Из-за шрама она получается кривой и потому особенно симпатичной.

Руки у него холодные, но такие нежные. Я невольно расслабляюсь, напряжение уходит из моих мышц, когда он гладит пальцем мою икру.

И когда я произношу его имя, на этот раз даже сама слышу в своем голосе страсть. Он резко вскидывает голову, и его бездонные темные глаза встречаются с моими.

Его рука на моей ноге становится более настойчивой, Джексон придвигается ближе, и невероятно сексуальный запах становится еще сильнее, чем когда он нес меня на руках. Этот запах переполняет все мои чувства, я жажду прикоснуться к нему, прильнуть к изгибу между его шеей и плечом.

От его близости я теряю голову, у меня перехватывает дыхание, сердце бешено бьется, и когда он придвигается еще ближе, все мое тело начинает гореть, как северное сияние, на которое мне по-прежнему так хочется посмотреть.

– Грейс. – В его устах мое имя звучит как обещание. Я чувствую, как таю, хочу произнести его имя, но мои голосовые связки отказываются мне повиноваться. Как и остальное мое тело.

Он кладет руку мне на щеку, и я, закрыв глаза, приникаю к его ладони. А затем вдруг подскакиваю от неожиданности, когда дверь с грохотом распахивается и он отдергивает руку.

– Я принесла лед, – говорит Мэйси. – Я даже поколола его и… – Она осекается, у нее округляются глаза, когда она ощущает разлитое в воздухе напряжение. Джексон наклонился надо мной, так что не надо быть гением, чтобы понять, что тут происходило и чему она помешала. И на секунду у нее делается такой вид, будто сейчас она потихоньку свалит из комнаты.

Но момент ушел, и Джексон, выпрямившись, сам идет к двери.

– Положи на лодыжку лед на двадцать минут и посмотри, как пойдет. Если лучше не станет, приложи лед еще раз через час.

– Да, поняла, – с трудом выдавливаю из себя я.

– Вот и отлично. – Он дарит Мэйси еще одну улыбку, затем качает головой, когда она издает какой-то звук. У двери он поворачивается, взявшись за ручку, и заявляет: – Держись подальше от Флинта, Грейс. Он не то, чем кажется.

Его слова окончательно избавляют меня от голосового паралича – а также от чувства благодарности.

– Мы с Флинтом друзья. И не говори, что мне делать. – Мне хватает самообладания, чтобы не присовокупить: «Как бы ты меня ни интересовал».