Жажда

– Не бери в голову. Это так, пустяки. – Он закрывает книгу, так что я почти ничего не успеваю увидеть, и отодвигает ее от себя.

Но мне удается бросить взгляд на обложку.

– О, это же текст на аккадском языке, да?

У него округляются глаза:

– Откуда ты знаешь про аккадский язык?

– Вообще-то я слышала его несколько дней назад. Лия изучала его тут, работая над каким-то внеаудиторным проектом. Вы с ней состоите в одной группе?

– Ага, – с явной неохотой отвечает он, что нисколько не удивляет меня – ведь они терпеть не могут друг друга.

– А какой предмет изучает эта группа? – Я протягиваю руку к книге. – Если можно, мне бы хотелось записаться на него в следующем семестре.

– «Древние языки магии». – Он берет книгу, не дав мне даже открыть ее, и кладет в свой рюкзак. – Так какую информацию о драконах ты пытаешься найти?

– Любую. Меня интересует все. – Я взмахиваю руками, показывая, что не знаю о них ничего. – Вообще-то открытие того, что волшебные существа вполне реальны… нелегко проглотить.

– Ничего. Ты привыкнешь к этому в два счета.

– Мне так не кажется.

– Да ладно. Давай, задавай свой первый вопрос.

– Вообще-то о каких-то конкретных вопросах я еще не думала. Разве что… По словам Мэйси, у тебя есть крылья. Значит, ты умеешь летать? С ума сойти.

– Да, я умею летать. – Он ухмыляется: – А также могу делать и еще кое-что.

– Например? – я жадно подаюсь вперед.

– Ну, раз уж мы начали вдаваться в детали, думаю, нам нужно немного подкрепиться, – он берет свой рюкзак.

– О, извини. Я вовсе не хотела…

– Не бери в голову, Новенькая, все путем. – Из переднего кармана рюкзака он достает наполовину съеденный пакет маршмэллоу и протягивает мне: – Хочешь? Это моя любимая сладость.

– Моя тоже. – Я беру маршмэллоу. – Хотя вообще-то я чаще предпочитаю воздушный рис.

Я подношу маршмэллоу ко рту, но Флинт останавливает меня:

– Нет, маршмэллоу надо есть не так.

– В каком смысле?

Он шевелит бровями, затем подбрасывает маршмэллоу в воздух и, открыв рот, пыхает на него огнем.

Я взвизгиваю от изумления и восторга и закрываю рот рукой. Маршмэллоу мигом становится золотисто-коричневым, Флинт закрывает рот, и сладость падает прямо ему в руки.

Он протягивает ее мне:

– Вот как надо есть маршмэллоу.

– А то я не знаю! – Я беру у него маршмэллоу и кладу в рот. – О боже, какой горячий!

Он смотрит на меня, как бы говоря: еще бы.

– Как здорово ты его поджарил. – Круто, думаю я.

– А как же. Я проделываю это уже давно. – Он протягивает пакет мне: – Хочешь еще один?

– Шутишь? Я бы съела их все. И ела бы всегда.

Он ухмыляется:

– Наш человек.

– Можно я его подброшу? – Я беру еще один маршмэллоу.

– Само собой. Иначе я бы оскорбился.

Я, хихикнув, подбрасываю маршмэллоу в воздух. И на сей раз взвизгиваю едва слышно, когда Флинт выпускает на него изо рта струю огня.

Затем закрывает рот, и маршмэллоу падает мне прямо в руку. Он очень горячий, так что я несколько секунд перекидываю его из одной руки в другую, ожидая, когда тот остынет. Затем протягиваю его Флинту:

– Это твой.

Он удивленно смотрит то на маршмэллоу, то на меня. Затем говорит:

– Спасибо, – и кладет его в рот.

Мы поджариваем все оставшиеся маршмэллоу один за другим – а иногда сразу по два или по три, и все это время Флинт продолжает откалывать шутки. Когда мы разделываемся с ними всеми, у меня болит живот – отчасти потому, что я столько хохотала, а отчасти потому, что я съела слишком много маршмэллоу. Но это хорошая боль, в отличие от кучи других вещей, которые случались со мной в этой школе, так что я не против.

Еще после всего этого сахара ужасно хочется пить, и я беру бутылку воды, которую мне дала Амка. Интересно, она дала воду, потому что знала, что мне захочется пить? Значит ли это, что ведьмы и ведьмаки обладают даром предвидения? Надо будет выяснить и этот вопрос.

Я начинаю откручивать пробку, но не успеваю это сделать – Флинт выхватывает бутылку из моей руки.

– Пить теплую воду – это так по-плебейски, – говорит он и, открыв рот, выдыхает на бутылку поток ледяного воздуха.

И через несколько секунд, опять шевеля бровями, отдает ее мне уже холодной, как лед.

– Ничего себе, – я потрясенно качаю головой. – А что ты можешь делать еще?

– Что? Тебе недостаточно умения летать, огня и льда?

– Конечно, достаточно! – Я чувствую себя полной дурой. – Извини. Я просто…

– Успокойся, я шутил. – Он вытягивает руку, как делала Амка, вызывая ветер, и я с изумлением вижу, как в его руке появляется букетик бледно-голубых цветов.

– О боже, – шепчу я, вдыхая их нежный аромат. – О боже. Как ты это сделал?

Он пожимает плечами:

– Просто я из тех, кому везет. – Он протягивает мне цветы, я беру их и глажу нежные лепестки.

– Это незабудки. Цветок – эмблема Аляски.

– Какие они красивые, – я качаю головой.

– Это ты красивая, – отвечает он. И втыкает стебельки цветов в мои кудри над левым ухом.

В животе у меня разверзается пустота, когда его губы оказываются в дюйме от моих. О боже, нет!

Я отшатываюсь, чувствуя, что слишком часто дышу.

Но Флинт только смеется:

– Не беспокойся, Новенькая. Я не подкатываю к тебе.

Слава богу.

– Я и не думала… просто…