Жатва восточного ветра

Этриан пролетел меж врагов, и в нем снова зашевелился червь сомнения. Они не испугались. Их колдуны-начальники не сбежались в панике на военный совет. Первая, вторая и третья линии обороны были выстроены. Погребальные костры были готовы запылать. Порталы, чтобы эвакуировать убитых и раненых, стояли наготове. Командующий армией спокойно завтракал в обществе командиров легионов, равнодушно взирая на развертывающиеся у реки события.

"Да испугайтесь же вы, наконец!» — взывал юнец. Но они его, естественно, не слышали. Но, может быть, это и к лучшему. Ведь в своем высокомерии они могли начать над ним издеваться.

"Ну ладно, — подумал он. — Скоро я вам покажу. Вы все сами увидите, когда каменный зверь разверзнет пасть и скажет Слово. Вас охватит ужас».

Вернувшись в свое тело, он увидел, что Сахманан сидит на земле с покрасневшим от напряжения лицом. У неё на коленях лежала черная шкатулка размером примерно шесть на пять дюймов.

— И это весь бог? — спросил Этриан. Неоднократно слышав высказывания женщины о Всемогущем, он думал, что божество по размерам окажется значительно больше.

Солнце уже поднялось над горизонтом, когда Сахманан открыла глаза и сказала:

— Свершилось.

Этриан начал перемещать войско ближе к реке. Он нанесет удар, как только зверь скажет Слово.

— Я не могу говорить, не имея рта, — донеслось до Этриана. — Тебе, Избавитель, придется уступить мне на время свой. — Эти слова родились где-то в глубине его мозга.

И снова Этриан обругал себя за свою неспособность предвидеть возможные ловушки.

— Используй Сахманан.

— Невозможно. Она не более материальна, чем я.

— Ты хочешь обдурить меня, — сказал Этриан и вызвал солдата.

— Я не могу использовать нежить, — возразил монстр.

— В таком случае, мы зря тратим время, — ответил Этриан. «Неужели зверь считает меня таким глупцом», — подумал он, а вслух произнес:

— Сахманан, растопи лед.

— Я запрещаю!

Вначале женщина не знала, как поступить, но уже через несколько мгновений Этриан понял, что она предпочитает повиноваться своему прежнему хозяину.

— Уступи мне свой рот, Избавитель.

— Нет.

На него тяжким молотом обрушилась ярость зверя. Он выдержал этот удар гораздо легче, чем выдерживал приступы собственного гнева.

— Прекратите ваше сражение, — взмолилась Сахманан. — Этриан, призови из леса какое-нибудь животное. Подойдет любое крупное существо.

Этриан напряг свои сверхъестественные чувства и, тотчас наткнувшись на медведицу, привел несчастного зверя на вершину холма. За матерью с растерянным видом ковыляли медвежата.

— Отправь её на реку! — с неослабевающей яростью приказал зверь.

Этриан погнал зверя вниз и сам двинулся следом. Сахманан несла шкатулку. Юноша чувствовал, как Всемогущий в очередной попытке взять верх пытается запустить ему в душу свои щупальца. Видимо, им предстоит последняя схватка, после которой либо ему, либо этому богу мрака придется преклонить колени.

Зверь просто исходил злостью. Его ярость клокотала, захватывая вокруг себя все большее пространство. Этриан ощутил, как вал злобы захлестнул медведицу в тот момент, когда она ступила на лед. Медвежата позади её скользили и падали. Мать оставила без внимания все их вопли и визг.

"Интересно, как себя чувствуют упрямцы за рекой, — с улыбкой подумал Этриан. — Как подействовало на них великое чудо — замерзшая в разгар лета река и появившаяся на льду медведица с медвежатами?»

Возможно, враги не усмотрят никакой связи между животным и им. Не исключено, что они просто пожалеют несчастного зверя, случайно оказавшегося на льду…

Нет, противник, увы, не позволил ввести себя в заблуждение. Этриан скорее почувствовал, чем увидел, дождь стрел, обрушившихся с неба. В тот же миг он ощутил, как злость божка, достигнув пика, опалила мир финальным взрывом ярости. Медведица разверзла пасть и произнесла Слово.

Этриан вскоре почувствовал, что Величайший, изменив направление удара, пытается застать его врасплох.

Тем временем Слово, прокатившись по ледяной поверхности, с чудовищной силой обрушилось на легионеров Шинсана.

Окружающий Этриана мир вдруг погрузился во тьму.

Когда он открыл глаза, то первым делом увидел склонившуюся над ним Сахманан.

— С тобой все в порядке? — спросила она.

Прежде чем ответить, Этриан заглянул в себя. Он был изумлен случившимся.

— Да, — после недолгой паузы сказал он. — Как долго я оставался без сознания? Где Величайший?

— Двадцать минут. А его я отнесла назад на холм. Он все ещё в обмороке. Величайший никак не мог ожидать, что ты ответишь контрударом.

— Ты его там бросила?

— Но он нам больше не нужен, не так ли?

Юноша внимательно посмотрел на Сахманан. Колдунья, видимо, говорила то, что думала на самом деле.

— В таком случае утащи его назад в пустыню.

— Хорошо, — ответила она и с заговорщицкой улыбкой добавила:

— Но ему это не понравится.

— Плевать я хотел на его эмоции, — бросил Этриан и посмотрел на противоположный берег.

Стан врага напоминал растревоженный муравейник. Этриан покинул телесную оболочку и устремился в разведку. Ему тут же стало ясно, что каменный зверь, раздвоив свое внимание, выполнил работу лишь наполовину.