Я откинула голову назад, и меня оглушил мой собственный крик. В голове, как в фотоальбоме, замелькали образы, сливающиеся в одно целое, и обрушились на меня такой дикой болью, которой я еще не ведала.
Ярость выпустила на волю сидевшего во мне демона.
Я дернулась вперед. Веревки на руках натянулись, узлы на концах разошлись и полопались, освобождая меня. Теперь ноги. Через пару секунд я стояла. Воздух не проходил через горло. Вместо него шел огонь, опаляя внутренности, растекаясь по венам. Я сгорала изнутри. Мускулы напряглись. На пальцах выросли когти. Зрение обострилась, окрасив мир красным. Кости с болью ломались и снова срастались. Кожа натянулась и истончилась, вокруг нее дрожал от напряжения воздух. Одежда рвалась, пока мое тело менялось, обрастая мускулами и увеличиваясь. Кроссовки распались надвое. Всю голову покрывали тонкие пряди волос. Спина взорвалась болью, но это была приятная боль, приносящая сладостное облегчение — мои крылья развернулись и выгнулись высоко над головой.
Я подняла руки, и сердце потрясенно затрепетало. Моя кожа была черно-серой, мраморной, отражающей единение двух рас. Великолепное смешение Стража и демона, которого я так долго держала внутри взаперти.
— Взять ее! — закричал Паймон.
Истязатели, принесшие Зейна, бросились ко мне как раз в тот момент, когда Рот рванулся назад и освободился от державших его демонов.
Я машинально, даже не задумываясь, подчиняясь каким-то врожденным инстинктам, подняла голову, обнажила зубы и зашипела.
Я схватила первого Истязателя за горло, глубоко погрузив в него когти, и тут же бросила, услышав приятный слуху хруст. Со вторым Истязателем я поиграла — сцапала за шею и подняла в воздух. Хриплый поросячий визг вызвал у меня довольный оскал. Развернувшись, я швырнула демона в стену над трибунами.
Переступив свечи, я расправила крылья.
Окровавленный и страшно избитый Рот усмехнулся мне, отбрасывая в сторону одного из Истязателей.
— Ты и в дурацком каменном обличье сексуальна. — Его взгляд опустился ниже. — А может, даже еще сексуальнее. Черт.
— Взять их! — взревел Паймон. — Убить! Сделайте что-нибудь!
Он стоял рядом с Зейном. Я повернула голову к нему, стремительно оттолкнулась от пола и, приземлившись рядом, ударила его со всего маху рукой. Он отлетел назад, кувыркнувшись в воздухе.
Я опустилась перед Зейном на колени и осторожно перевернула его на спину.
— Зейн?
Его глаза были открыты, и он отчаянно моргал.
— Я в порядке. Порез совсем неглубокий. — Он сжал мою руку своей — человеческой. Контраст был ошеломителен еще и потому, что мы поменялись ролями. Его взгляд скользнул вверх по моей руке, к месту, где по швам разошелся рукав кофты. Губы Зейна приоткрылись, когда он увидел меня всю.
— Ты…
— Лейла! — закричал Рот.
Развернувшись, я ударом сшибла бросившегося на меня Истязателя. С ним я разделалась, но их тут были десятки, если не сотни. Ими был забит весь спортзал. А за ними ревели существа побольше и поволосатее.
Геллионы.
— Я в норме. — Зейн с трудом встал на ноги. — Я могу сражаться.
— Очень на это надеюсь. — Рот поднял руку, и на полу между нами кольцами свернулась сошедшая с его кожи Бэмби. — Потому что если ты собираешься просто валяться тут и истекать кровью, то фиговый ты Страж.
Затем Рот сменил обличье. Его кожа приняла цвет обсидиана — гладкого и блестящего. Он был больше нас обоих — меня и Зейна, тоже обернувшегося горгульей. Его кожа была другого оттенка, и у него не было рогов, но сходство между нами поражало.
Мы трое разом развернулись, как один.
За Паймоном и Набериусом ждала целая орда демонов.
Они бросились вперед хаотичной массой, и не было времени думать, когда наши тела столкнулись с ними. Вырубив Истязателя, я пригнулась, уходя с пути Бэмби — стрелой пролетев по воздуху, она вонзила зубы в шею Геллиона. Змея свернулась кольцами вокруг чудовища, сжимая его, пока тот не выгнул спину и не взревел. Из раззявленного рта стал валить черный дым, а потом Геллион взорвался.
Рот решил разобраться с Паймоном, а Зейн — поквитаться с Набериусом за неприятный инцидент с ножом у горла. Я бы тоже предпочла прикончить ублюдка вместо того, чтобы выводить из строя одного Истязателя за другим.
— Как же ты меня за все это время достал, — сказал Рот, кружа вокруг Паймона. — Босс немало повеселится, засовывая тебе в задницу горячую кочергу.
— И это говорит самый безобидный щеночек семьи, — яростно прошипел Паймон. — Любимый Принц и домашний питомец Босса.
— Не капай ядом. — Рот припал к полу, и тот затрясся от его веса. — Ты просто завидуешь мне, потому что тебе со времен Инквизиции не разрешали подниматься на землю. Ты всегда все портишь.
— А ты всегда ведешь себя паинькой. — Паймон повел плечами. Рубашка порвалась, и из его спины выросли темные шишковатые крылья. По коже Паймона побежало пламя, пока он не превратился в горящий факел в костюме от Армани. — Я буду с наслаждением ломать ее. Сжигать ее изнутри. Ты услышишь ее крики из самых недр Ада.