Жаркий декабрь

– Я вам устрою бессрочный отпуск, – сердито зарычал жандарм, схвативший беглеца и, выхватив бланк отпускного свидетельства несчастного обера, порвал в клочья. В ответ на робкие попытки возмущения он заорал, не сдерживая своей ненависти: – Предатели, если бы вы не побежали от русских, они не смогли бы нас окружить! Вас всех надо вернуть на фронт!

Лишенный своего билета в жизнь, разочарованный обер-лейтенанта понуро отошел и присел рядом с контрразведчиком. Генрих окинул его быстрым взглядом и презрительно скривился: элегантное пальто, не рассчитанное на настоящую зиму, фуражка, легкие перчатки, а уж на обувь и смотреть страшно. Лакированные ботинки офицера, не предназначенные для холодной погоды, покрылись трещинами и держались на ногах лишь потому, что были обмотаны какими-то веревочками.

– Что, на прогулку по парку собрались? – ехидно уколол лейтенанта Лютце. Собеседник сердито вскинул голову, но увидев, что перед ним майор, лишь растерянно пожал плечами:

– А на родине в этом году зима очень теплая, – виновато ответил он, – даже снега не ожидается.

– И вы полагали, что в России тоже тепло?

– Нет, конечно, но очевидно же, что при таких морозах и метелях все боевые действия отложат до весны.

С отвращением посмотрев на наивного теоретика, Лютце тяжело вздохнул, вспомнив, что уже не первый раз слышит подобные рассуждения. А ведь достаточно припомнить все войны, которая вела Россия, чтобы сообразить, что русские готовы воевать и зимой. Да взять хотя бы третью войну Советов с Финляндией. Хотя провокацию с артбострелом финны провели в конце осени, но Советы, ни секунды не колеблясь, вызов приняли. Правда, вскоре русские сообразили, что к зимней войне они подготовлены плохо. Но все равно буквально за месяц смогли реорганизовать армию и в самые жуткие холода проломили укрепления Маннергейма.

От скуки Генрих оглядел летное поле. После бомбежки прежнего аэродрома два дня назад его пришлось переносить на новое место. Сначала Лютце скептически отнесся к заверениям авиационного командования о том, что за пару дней удалось развернуть полноценный аэродром. Ведь это не просто большая площадка, расчищенная от снега, а еще зенитная батарея, метеостанция, куча оборудования. Добавьте еще тягачи для самолетов, ангары, ремонтную мастерскую, штаб, жилье для пилотов и механиков, средства связи. К тому же в условиях дефицита горючего расчищать снег приходилось не техникой, а людьми. Но тем не менее самолеты сюда уже садятся, взлетная полоса довольно чистая.

– Майор Лютце со своей армией, полагаю? – вывел его из раздумий ворчливый голос. – Я лейтенант Хофер, прибыл вас встретить по поручению капитана Райха.

– Вы что, нам не рады? – искренне удивился Генрих, уставившись на лейтенанта, осмелившегося говорить с ним так неуважительно.

– Да нет, рады. Но лучше бы увидеть наши танки и еще парочку дивизий в придачу.

– Вы бы для начала удержали от бегства своих командиров, – не остался в долгу контрразведчик. – Глядишь, еще целую часть, или даже две, из них сформируете.

– А, не берите в голову, – досадливо махнул рукой Хофер. – Это лишь несколько десятков человек из всей армии, а остальные офицеры остаются на боевом посту.

– Или же у них нет связей и денег, чтобы получить место на самолете, – ехидно заметил Бонке.

– Тут вовсе не все беглецы такие уж беспринципные, – возразил лейтенант. – Зачастую командующие, наоборот, пытаются спасти самых лучших подчиненных, чтобы сберечь их для будущих сражений. Ну да ладно с ними, герр майор, пойдемте греться. Капитан Райх прибудет не раньше чем через час.

Самым теплым строением в округе оказался мобильный полевой лазарет, и Лютце охотно согласился подождать в нем, так как мороз уже начал серьезно пощипывать. Подумаешь, вонь гниющих ран и сильный запах лекарств. Настоящий солдат на такие пустяки внимания не обращает.

Найти госпиталь оказалось крайне простой задачей. Замерзшие трупы, которые никто не собирался хоронить в мерзлой земле, ясно показывали предназначение большого здания, служившего раньше свинофермой. Тут же валялись ампутированные конечности и груды бурых бинтов с торчащими кое-где черными отмороженными пальцами.

Впрочем, к удивлению Лютце, запахов лекарств не чувствовалось, вероятно, ввиду отсутствия таковых. Пахло только дымом из печек, потом от давно не мытых тел, кровью и гноем. Без электричества, воды и канализации, при почти полном отсутствии медикаментов, наваленные вповалку раненые просто медленно умирали. Впрочем, не очень-то и медленно, даже по фронтовым меркам. Штабеля замерзших трупов ясно указывали на высокую смертность. Собственно говоря, именно поэтому новый аэродром соорудили рядом с госпиталем, пытаясь дать раненым шанс эвакуироваться на Большую землю.