Жан-Жак Буазар. Басни. Книги I и II

– непонимание (хотя этот подлог большее пророчество, чем многие откровения) биологической роли дождевого червя и тутового шелкопряда. Последний, несмотря на производство шелковых нитей – самый что ни на есть паразит, объедающий тутовое дерево, выросшее не в последнюю очередь благодаря тому, что дождевой червь взрыхлил и удобрил почву. Но исказив факты, Буазар очень точно вскрыл отношение класса паразитов к эксплуатируемому классу. И как тогда для Буазара рабочие и крестьяне были грязными червями, и как для Бунина (ещё один литературный гений пополам с политическим олигофреном) сплошь беглыми каторжниками[63] (как после этого пасквиля можно считаться человеком – большой вопрос), так и для нынешних паразитов – от безголосой певички до бессовестного олигарха, от стримерши Карины до "кормившей весь СССР" Лаймы Вайкуле есть для трудового класса характеристики только типа «быдло», "нищеброды", «неудачники», "алкаши", которые якобы "живут за счёт наших налогов"; и, конечно же, эти чистоплюи начисто забыли, – или делают вид, что не понимают, – что экономику вывозят на потных плечах трудяги, производя материальные ценности этими самыми мозолистыми грязными руками в земле, саже, ржавчине и мазуте. Да этим работягам в ноги кланяться надо, а не помоями с экрана поливать! В общем лживое пророчество, показывающее всю изнанку дворянской чести, сказка про славное прошлое, оставшаяся в постаринном[64] будущем – такое у меня впечатление от этой басни.

Кстати, Иван Бунин сходен с Буазаром не только в отношении к народу, но и в отношении к революционерам и описании оных.

3. Антиреволюционные басни.: сравните характеристику революционеров из бунинских "Окаянных дней"[65] и образы революционеров (суть смутьянов и заговорщиков) в баснях реакционного француза! И "Египетские боги" (Les Dieux D'Egypte, XVII), и «Пауки» (Les Araignees, VIII; сравните с главой "О тарантулах" из произведения Фридриха Ницше "Так говорил Заратустра"), и образ волка в басне "Волк и ягненок" (Le Loup et l'Agneau, I) – и даже унизительный образ козла в басне "Пес и козёл" (Le Chien et le Bouc, XIX) – воистину, баснописец оттоптался на образе революционера от души: и шаромыжники они, и не хотят жить по миру, и только языком молоть горазды – не напоминают ли подобные характеристики описания членов кружка Верховенского-младшего в романе «Бесы» Фёдора Михайловича Достоевского? Ни в коем разе не пытаясь сравнивать психологизм великого русского писателя и классическую схематичность французского ретрограда, хотел бы подчеркнуть только общность их охранительских идей и спросить в пространство: а не является ли антиреволюционная ирония Буазара отражением панического страха Достоевского перед бунтом? Впрочем, оставим этот вопрос: слишком велики очертания колосса по правую руку и, надеюсь, другими исследователями будет написано немало диссертаций и монографий на эту тему. Нам же пора двигаться дальше.

Неупомянутые пять басен можно подразделить на две категории: гуманистические ("Человек и осёл" (L'Homme et l'Ane, XXV), "Лев и обезьяна" (Le Lion et le Singe, IX), "Лоза и вяз" (La Vigne et l'Ormeau, IV) и в какой-то степени "Дитя и воробей") и сравнительно-противопоставительные ("Слон и мышь" (L'Elephant et le Rat, XVI), "Собака и кошка" (Le Chien et le Chat, X)).

Как видно из описания, разнообразие тем и сюжетов действительно поражает.

Я считаю, что ни у кого не вызовет удивления, что Буазар в 1800-х был популярен и в России: в 1806 году почти все собрание сочинений перевёл на русский Иван Иванович Дмитриев, тот самый Дмитриев, который в том же 1806 посоветовал тогда ещё малоизвестному драматургу-сатирику Ивану Андреевичу Крылову перевести три басни Лафонтена. Какой вклад в литературу был сделан после этой просьбы, я думаю, говорить не стоит. Будущий министр юстиции Иван Иванович прекрасно понимал, что басни Жан-Жака Буазара идеальны для России периода расцвета абсолютизма, напуганной недавней пугачевщиной и кровавыми слухами о французской смуте. Однако со временем утерялись и переводы Дмитриева, и сами басни Буазара. Всё, что можно найти сейчас – несколько басен в переводе Дмитриева и два тома самого Жан-Жака Буазара, хотя я не теряю надежды на то, что столь обширное наследие не утеряно для нас навсегда.

И я бы, право, не стал сильно разносить басни Жан-Жака Буазара, ибо если отринуть классовую составляющую, то посыл у басен неплох, разумен и весьма актуален: будь скромен и терпелив, не верь ложным ценностям, понимай собеседников, будь вежлив, – эти советы актуальны и ныне вне зависимости от того, пролетарий ты или буржуа, монах или интеллигент. Не в последнюю очередь заблуждения Буазара продиктованы тем, что науки (в том числе и гуманитарные) ещё не сделали тот скачок, результатом которого является нынешний уровень знаний о природе и человеке: ни Дарвина, ни Менделеева, ни Лобачевского, ни Сеченова, ни Мечникова, ни Пирогова ещё не родилось, да и гуманитарным наукам только предстояло пройти свой путь и дать понимание, чем же смута отличается от революции.