Жалость унижает ментов и бандитов

Сотрудник КГБ, у которого «Мирская» находилась на связи — угрюмый молодой очкарик, по виду из технарей, — по установленной форме представил разведчице своего коллегу, подсел к телевизору.

Общение было дружеским.

Незаметно перешли к делу.

Из понятных соображений Козлов назвал нескольких охотников, которые будто бы его одинаково интересуют, в том числе и Авгурова, но «Мирская» быстро его расколола:

— Вас интересует Авгуров?

Скрывать не было смысла.

— Вы правы. Я могу обращаться к вам на «ты»?

— Конечно. На «ты» и «Ольга»…

Она сразу отсекла версию, которая была на поверхности. Козлова предупредили о «наличии среди семинаристов ряда радикально настроенных представителей богемы и сексуальных меньшинств…»

— Нет, нет. Авгуров нормально ориентированный мужик. А голубых там и без него достаточно.

— Вы их знаете?

— Отлично. Все часто у нас бывают!

С «Мирской» удалось переговорить без помех. Очкарик самоустранившийся с самого начала, так и просидел всю явку, удобно устроившись в кресле у телевизора.

«Это не депутатская комната на перроне… — Козлов ему откровенно завидывал. — Это пятизвездочная гостиница „Савой“, хрусталь, красивые девочки… Но ладно. Еще не вечер…»

— Что они за люди?

«Мирская» тоже устроилсь комфортно, подложила ногу под себя.

— Все они коммунисты. Все друзья нашей страны… — Она вела работу по линии Пятого Управления КГБ — на фронте борьбы с идеологическими диверсиями. Сейчас ей не было до конца ясно, какого рода сведений от нее ждут. — На день открытия съезда — 25-го у них заказан банкетный зал…

«Мирская» достала сигарету. Козлов дотянулся с зажигалкой.

— Спасибо… — она глубоко затянулась. — За партию они всегда пьют только стоя. За партию, за политбюро. Никогда никакой антисоветчины!

Козлов в этом не сомневался.

— Вы бывали с ними… О чем они говорят на таких встречах?

— А ни о чем… — «Мирская» почувствовала интерес незнакомого чекиста, оживилась. Очкарик-гебешник, у которого она находилась на связи, вниманием ее не баловал. Опасался интима. — Разговоры между ними, как и везде: демократия, ускорение…

— А что по женской части?

— Народ разный. Иногда с девочками, конечно.

— И с мальчиками?

— Есть и такие… Но вот, пожалуй, что их объединяет! — Она внезапно вспомнила такое, что ее очкарика никогда не интересовало, а сегодня могло оказаться важным. — Поле!

— Охота?!

— Да. По пятницам ездят в спецохотхозяйство. Я тоже несколько раз с ними моталась. Это здесь, в Подмосковье. Крупные звери. Кабаны. Лоси…

О закрытом спецохотхозяйство Козлову было хорошо известно. В свое время он и сам бывал в нем. В охотничьи домики в конце недели нередко съезжались и первые персоны страны…

— Кто же оплачивает?

— Иностранцы. Перечисляют валюту. В результате, все довольны. И партийная казна, и охотхозяйство… И МВД, конечно…

— Посредники — менты?!

«Хомуты продажные!»

Бывший шеф КГБ — генерал Федорчук, пересевший в свое время в кресло министра внутренних дел СССР, покидая МВД, недаром скорбел. Как не старался, очистить ментовское ведомство от коррупционеров так и не удалось, хотя генерал выгонял хомутов с работы безжалостно, пачками, не взирая ни на стаж, ни на характеристики. Слишком сильным оказалось ментовское противодействие.

На этом «Эра Федорчука» в МВД закончилась.

Вести работу в отношении милицейской верхушки в этих условиях становилось все труднее. Сотрудники госбезопасности, пришедшие в МВД вместе с Федорчуком, ждали изгнания вслед за своим шефом.

— Что-нибудь известно об их связях с МВД?

— Безусловно. Авгуров и есть их посредник…

«Мирская» улыбнулась. Она была осведомленной сотрудницей, просто ее куратора-очкарика интересовало совсем другое.

— За Авгуровым стоит кооператив, который все это устраивает. Лицензии, охоту…

— Вы знаете о нем?

— Они называли. «Байкал», если не ошибаюсь.

Это был кончик нити. Дальше следовало раскручивать самому.

Беседу в «Савой» закончили за столом.

Договорились в скором времени снова встретиться.

Прощаясь, Козлов спохватился:

— Кто из слушателей с Авгуровым ближе других? Есть такой?

— Есть. — «Мирская» назвала. — Романиди. Такие друзья…Прямо — «не разлей вода»!

— Романиди…Грек?

— С Кипра. Георгий Романиди, — она коротко охарактеризовала. Выпускник Лумумбы, коммунист. На Кипре у него брат, женат на бывшей москвичке…

— Было очень приятно…

— Мне тоже.

Из гостиницы Козлов приехал к себе.

«Кооператив „Байкал“… Романиди, киприот…»

Покончив с текучкой, он позвонил нескольким своим коллегам. О «Байкале» никто ничего не знал. Никогда не слышал. Но все обещали помочь.

Через час ему сообщили:

«Посредническая фирма „Байкал“ зарегистрирована…»

Дальше был полный облом.

Учредители были сплошь неизвестные обладатели четырехзначных абонентских ящиков. Ни адресов, ни телефонов.

Впереди была каменная стена.

И это настораживало. За «Байкалом» могли стоять весьма влиятельные и неожиданные структуры.

В свое время убранный на пенсию его шеф-генерал КГБ глухо намекал:

«Деньги КПСС работают на партию в совершенно неожиданных сферах…»

Операция эта была архисекретной.