Zero. Обнуление

Джастин, связавший свой компьютер необнаружимой программой-шпионом с давно зараженным ноутбуком Бакстера, напоминает ссутулившегося над удочкой рыболова, ждущего поклевки.

Наблюдая за ним, Сэм осознает, что ее привязанность к этому человеку и благодарность ему все возрастают. Да, у него собственная повестка, собственные приоритеты, затяжная война против технического гиганта с его средствами принуждения, влияния, формирования мнений и дезинформации, сплошь выходящими за все мыслимые границы, — но то, что он сделал из любви и верности Уоррену, а отчасти и ради нее, самое малое спустит его карьеру в унитаз, бросит в бездонную пропасть. И, по существу, исключительно из-за его доброты душевной.

Рухнув на диван, Сэм вводит Джастина в курс своей беседы с Саем, предсказанной Джастином западни, из которой она выскользнула с помощью врученных Джастином распечаток, а потом еще и о последней сделке с Саем: либо он помогает ей выяснить точное местонахождение Уоррена, либо это все попадает на свет, переходит в общественное достояние, обращая во прах его репутацию, а то и компанию.

Джастин, со своей стороны, ухитряется не сказать ни «я же говорил», ни «пока не увижу, не поверю».

— Этот мужик — скотина, вот что я скажу. Но если чудо все же случится, если мы заставим его помочь, то это будет сегодня. Сай слишком рвется к победе. — И, взяв два старых мобильника, добавляет: — О, кое-что для тебя, из потерянных вещей. Они еще числятся на чужие имена. Чтобы мы могли поговорить, если придется… ну, не знаю… разбежаться.

У нее на глазах Джастин возобновляет свой терпеливый труд ожидания того, что либо Сай отправится искать засекреченное досье Уоррена ради спасения собственной задницы, либо Эрика припряжет к тому же делу своих хакеров ради спасения Сая. Он беззвучно насвистывает себе под нос, а Сэм, выжатая как лимон, наконец сдается и с до сих пор капельку ноющей правой лодыжкой лежит на потрепанной лежанке, распростертая, как на полотне кого-то из прерафаэлитов. И даже не знает, что он ее сфотографировал — щелкнул, пока она лежала там трупом, — пока не видит фотку позже на рабочем столе его компа: ее светлые волосы рассыпаны по истертому красному бархату обивки в рамочке из побуревших цветов. Наверное, так она будет выглядеть после смерти.

Так проходит ночь час за часом, понедельник перерастает во вторник; Сэм на диване то погружается в сон, то всплывает, молясь, чтобы Сай в шестидесяти милях отсюда трудился не покладая рук ради Уоррена.

1 День 3 часа

Центр «Слияние», Вашингтон, округ Колумбия

Сегодня утром Сай выбрал в качестве фона Ниагарский водопад; мегатонны низвергающейся воды будто изливаются на него, пока он запускает ноутбук и быстро проходит необходимую процедуру идентификации, допуска, ввода паролей и, главное, запуска маскировочной софтины для тайного доступа в точно рассчитанное время к защищенной сети, содержащей в своих лабиринтах комбинированные банки данных АНБ, ЦРУ и ФБР — схрон почти бесконечного размера, астрономически ценный для государства.

Его пальцы проворно бегают по клавишам. Хоть сам он никогда и не был хакером, Сай знает о цифровых черных ходах, о поиске уязвимостей, об анонимности и самоликвидирующихся мерах безопасности, о том, как превратить строку кода в ключ для отпирания сокровищницы, библиотеки, вселенной.

Сай — защищенный от обнаружения — принимает все меры предосторожности (потому что, занимаясь взломом, никогда заранее не знаешь, не взламывает ли, не отслеживает ли, не преследует ли кто-то в это время тебя самого), невидимкой вступает в царство официальных отчетов, библиотеку интимных сведений, стеллажи которой поспорили бы размерами с шестью кварталами Нью-Йорка, если перенести их на бумагу.

Так вот как это бывает! Боже мой, трепет, обуревающее его ощущение всесилия при осознании, что он вошел в комбинированную грифованную базу данных АНБ и ЦРУ, внутрь величайшей секретной библиотеки в мире, по сути, почти кладезя всезнания — ведь в ней содержится информация о несметном количестве граждан страны, а также о чудовищном множестве иностранных граждан. Здесь заключены миллиарды душ, их досье, их истории, их проступки и промахи, потребовавшие проведения расследования, а Сай наслаждается доступом ко всему этому, как никогда прежде. Азарт, чувство, мысль, что будь эта богоравная привилегия закреплена за ним навсегда, он бы знал… знал почти все о почти каждом, к кому страна хоть раз проявляла интерес. Несомненно, это и есть высшая цель его собственных стремлений — из-за нее-то этот лишенный друзей пацан прежде всего и занялся торговлей персональными данными, — и это унижает его, напоминает, что, несмотря на всю его нынешнюю влиятельность, мегасокровищницу тайных жизней загребают как раз архаичные правительственные разведывательные спецслужбы.

В этих копях царя Соломона надо работать быстро, чтобы найти нужное и не быть обнаруженным в реальном времени.