Zero. Обнуление

— Привет, милый, — говорит она фотографии, чувствуя одновременно и сонливость, и гиперактивность от сахара, и страх, и необычайный уют и покой. Уоррен улыбается ей. Одет по-летнему бодро. Хорош собой. Не на всеамериканский лад с квадратной челюстью, нет, — он куда красивее. Он строен и изящен. Густые черные волосы и как раз столько крови его матери-алжирки, чтобы АТБ[46] обыскивала его каждый раз. Внешний вид отражает внутреннюю сущность. Чертовски умный, дьявольски забавный, любящий. Ее.

Сейчас, мысленно, она вместе с ним лежит на барке в озере под звездами. Их вторая годовщина. За неделю до того, как он тронулся в путь. Но тогда, на той барке перед хижиной с дожидающимся на леднике шампанским и двумя пластиковыми стаканчиками, время было еще счастливое. По большей части…

— У меня скверное ощущение, вот и все, — сказала она ему, глядя на Большую Медведицу.

— У тебя было скверное ощущение во время моей прошлой поездки, — ответил он со своим диковинным акцентом, помесью верхнеистсайдского с французским, унаследованной от матери, с периодическим грассированием и хитроумным порядком слов.

— И я была права, разве нет?

Она была права. Его последнее задание заключалось в отслеживании платежей между странами Персидского залива и Сирией. Ему очень скверно пришлось на пропускном пункте. Уоррен находился на сирийской границе с марокканским паспортом в руке, вторым в очереди позади старого пикапа, водитель которого спорил с пограничником — Уоррен решил, что из-за взятки, — когда пацан в униформе с АК-47 подошел и выстрелил водителю пикапа в голову. Позже Уоррен сказал, что из колеи его вышибло то, насколько походя было совершено это зверство. Скука — переполох — бабах. Готов. И мысль: «Что я здесь делаю?»

И все равно вернулся туда. Уоррен подвергает себя опасности. Что-то ему это дает. Говорит, платят хорошо, и вообще он патриот. Хочет верить, что государство нуждается в его помощи и заслуживает ее. Кейтлин это понятно. Она верит в него, но ей претит, что все это окружено такой секретностью, твердит ему снова и снова, что к этому никогда не привыкнет, настаивает, чтобы он принимал все меры предосторожности и всерьез подумал, не покончить ли с этим раз и навсегда.

Он тоже смотрел на звезды, на нее не глядел, но Кейтлин чувствовала, как его пальцы сжимают ее ладонь. Уоррен из кожи вон лез, чтобы осложнить себе жизнь. После магистратуры два года преподавал в школах гетто. Выучил фарси. Получил степень доктора и постоянную должность, а затем пошел на службу правительства США вместо хедж-фондов или частных инвестиций… Женился на ней.

— Хватит думать о наихудших сценариях, — сказал он ей.

Она лишь вздохнула.

Теперь вступает ее собственный голос.

— Я должна думать о наихудших сценариях, только они нам и помогут.

Сменив тему, Уоррен приподнялся на локте, чтобы поглядеть на нее.

— Не хочу говорить об этом в нашу годовщину, детка. Я хочу говорить лишь о том, как ты красива: будто голубая сойка в лунном свете.

— И с чего бы это вдруг тебе об этом говорить?

Она до сих пор слышит волчью ухмылку в его голосе.

— Потому что хочу говорить о наилучших сценариях.

— А как тебе такой сценарий? — спросила она, перекатываясь, чтобы подняться на ноги, и рыбкой бросилась в озеро. — Ничего не получишь, если не обгонишь меня до берега.

Нырнула, чувствуя, как темная вода облекает со всех сторон. А вынырнув, стремительно поплыла к берегу кролем, подгоняемая шампанским в крови. Уоррен — пловец куда более сильный — держался рядом, и они вдвоем рассекали воду под звездами, пока не добрались до пляжа, а потом повалились на свое шерстяное покрывало и стали кататься — он сверху, она сверху, он сверху…

Но когда она просыпается среди ночи, сон отступает в туманную даль, а Уоррена нигде нет: она снова его потеряла, он почти утрачивает реальность, становится призрачным мерцанием, воспоминанием, порой кажущимся ей собственной выдумкой. Да, она существует в мире наихудших сценариев. Больше ни звезд, ни секса, ни шампанского.

Встав с постели при свете утра, она убирает блокнот в карман своих туристских штанов, выписывается из гостинички и направляется по тропе пешком.

17 дней 20 часов

Центр «Слияние», Вашингтон, округ Колумбия

Берт Уокер и Сандра Клифф явились с внеплановым визитом в сопровождении всевидящего Джастина Амари.

Эрика впервые видит эту делегацию с момента канадского инцидента и мысленно подготовилась к противоборству с Управлением и призывами к усилению надзора за Саем. К счастью, как вполголоса вещает ей Уокер, и ЦРУ, и Оттава готовы закрыть глаза на случившееся, поскольку обе стороны осознают, насколько важно не допустить утечки информации об «Обнулении» в СМИ.

— А Сай к нам присоединится? — осведомляется Уокер с почти неуловимым намеком на раздражение.

— Я только что сбросила ему сообщение. У него другая встреча. — Эрика приподнимает свой телефон в знак подтверждения. — Уже идет.

К счастью, разговор быстро скатывается к безудержной похвальбе на предмет того, как «Слияние» изловило уже захваченных Нулей.